Последнее письмо от твоего любимого

«Сейчас мы сделаем вам укольчик, мистер О’Хара. Помочь вам дойти до туалета, мистер О’Хара? К вам посетитель, мистер О’Хара».

Посетитель? На мгновение перед ним забрезжил робкий свет надежды, но тут из-за занавески донесся голос Дона, и Энтони немедленно вспомнил, где находится.

— Не обращай на меня внимания, милая.

— Разумеется, не стану, — чопорно ответила медсестра.

— А ты все валяешься, лежебока? — произнес голос, принадлежавший человеку, чье лицо показалось Энтони размером с луну.

— Очень смешно, — пробормотал он в подушку и с трудом приподнялся в постели, ощутив резкую боль во всем теле. — Мне надо выбраться отсюда.

Постепенно зрение прояснилось. В изножье кровати, сложив руки на животе, стоял Дон.

— Никуда ты отсюда не денешься, сынок.

— Я не могу здесь оставаться, — прохрипел Энтони, с трудом узнавая собственный голос. Казалось, что в груди поскрипывает старое деревянное колесо.

— Ты болен. Врачи, прежде чем выписывать, хотят проверить, все ли у тебя в порядке с печенью. Ты нас всех изрядно напугал.

— А что произошло? Я ничего не помню…

— Сначала ты не пришел на общее собрание к Марджори Спекмен, — не сразу ответил Дон, как будто пытался решить, что именно следует рассказать. — Когда от тебя не было ни слуху ни духу к шести вечера, я заволновался, оставил Микаэльса за старшего и поехал к тебе в отель. Ты лежал на полу не в лучшем виде. Выглядел еще хуже, чем сейчас. Думаю, подробности можно опустить.

Флэшбек:^[32] бар отеля «Риджент»… подозрительный взгляд бармена… боль… громкие голоса… бесконечно долгий путь до номера, ноги подкашиваются, он хватается за стенки, ползет по лестнице… что-то разбивается… а потом — пустота.

— У меня все болит.

— Неудивительно. Одному Богу известно, что они с тобой сделали. Вчера ты выглядел как подушечка для иголок.

Иголки. Встревоженные голоса. Боль. О боже, какая ужасная боль…

— О’Хара, твою мать, что происходит?! — воскликнул Дон, и тут мужчина на соседней койке снова принялся кашлять. — Это все из-за той бабы? Она тебя бросила?

Дон не любил говорить о чувствах, поэтому у него дергалась нога и он то и дело проводил рукой по лысеющей голове. «Ни слова о ней. Пожалуйста, не заставляй меня вспоминать ее лицо».

— Все не так просто…

— Тогда какого черта? Ни одна баба того не стоит! — развел руками Дон.

— Я… я просто хотел забыться…

— Тогда иди и найди себе с кем поразвлечься. Кого-нибудь попроще. Все пройдет, вот увидишь, — заверил его Дон, но Энтони молчал, всем своим видом показывая, что придерживается другого мнения. — От некоторых баб одни неприятности, — добавил он.

«Прости меня. Мне нужно было убедиться, что это правда».

— А мы тянемся к ним, как мотыльки к огню. Это мы уже проходили.

«Прости меня».

— Нет, Дон… все не так… — покачал головой Энтони.

— Ну конечно. Когда речь идет о тебе, вечно «все не так».

— Она не может уйти от него, потому что тогда он заберет у нее ребенка, — неожиданно звонким голосом произнес Энтони, и его сосед за занавеской на секунду перестал кашлять.

— А-а-а… — протянул Дон и понимающе нахмурился. — Да… тяжело.

— Да.

— Но это совершенно не значит, что надо вусмерть напиваться! — повысил голос Дон, и у него снова предательски задергалась нога. — Ты же помнишь, что сказали врачи. Желтая лихорадка подорвала твою печень. Да у тебя ее считай, что нет, О’Хара. Еще одно такое выступление — и…

— Не волнуйся… — Энтони откинулся на подушки, вдруг ощутив бесконечную усталость. — Это больше не повторится.

Вернувшись из больницы, Дон на полчаса заперся у себя в кабинете. Редакция постепенно просыпалась. Так происходило каждый день, когда спящий великан с неохотой возвращался к жизни: журналисты беседовали по телефону, в рейтинге новостей появлялись и исчезали все новые истории, верстались и планировались развороты, макет первой страницы уже отправлен в печать.

В задумчивости Дон потер челюсть, подошел к двери кабинета и крикнул секретарше:

— Блонди! Узнай мне телефон этого Стерлинга, ну, который асбестом занимается.

Шерил молча достала справочник «Кто есть кто» и через пару минут вручила боссу листок бумаги с номером.

— Как он?

— А сама как думаешь? — Дон свирепо посмотрел на нее, и она вышла из кабинета.

---

32 Флэшбек — «обратный кадр» — в кинематографе: отклонение от повествования в прошлое. — Прим. ред.