Метка Афины

Аннабет сидела на разрушающемся полу и пыталась сохранить силы. Пока Арахна не смотрела, она пыталась получить сигнал на ноутбуке Дедала, чтобы связаться с друзьями, но ей, конечно, не повезло. Ей ничего не оставалось, как смотреть в изумлении и ужасе на то, как работает Арахна, на её восемь ног, движущихся с гипнотической скоростью, медленно распутывая нити вокруг статуи. С ее золотой одеждой и сияющим лицом цвета слоновой кости, Афина Парфенос была даже страшнее, чем Арахна. Она смотрела строго, как бы говоря: Дайте мне вкусняшек или еще что-нибудь!

Аннабет представила себя древней гречанкой, гуляющей в Парфеноне и видящей эту огромную богиню с ее щитом, копьем и питоном, свободная рука которой держит Нику, крылатую богиню победы. Этого было достаточно, чтобы серьезно напугать любого смертного. Более того, статуя излучала силу. Когда Афина была освобождена, воздух вокруг нее потеплел. Её кожа цвета слоновой кости сияла жизнью. Маленькие пауки заволновались и начали отступать обратно в коридор.

Аннабет поняла, что паутина Арахны каким-то образом маскировала и приглушала магию статуи. Теперь она была свободна, и Афина Парфенос наполняла комнату магической энергией.

Веками молитвы смертных и их горящие подношения наполняли статую ее духом. В нее вселилась сила Афины. Арахна, казалось, ничего не замечала. Она все время бормотала про себя, отсчитывая метры шелка и подсчитывая количество нитей, которое понадобится для её проекта. Всякий раз, когда она колебалась, Аннабет поддерживала её, напоминая, как замечательно ее гобелены будут выглядеть на горе Олимп.

Статуя теперь была такой теплой и яркой, что Аннабет могла увидеть больше деталей пещеры — римская кирпичная кладка, которая возможно когда-то была блестящей и белой, темные кости прежних жертв Арахны, еда, подведенная на паутине, и массивные канаты из шелка, соединяющие пол с потолком. Теперь Аннабет увидела, насколько хрупкими были мраморные плитки у нее под ногами. Они были покрыты тонким слоем паутины, которая как будто бы соединяла осколки разбитого зеркала. Всякий раз, когда Афина Парфенос даже немного сдвигалась, больше трещин распространялись и расширялись по полу. В некоторых местах дыры были такие же большие, как крышки люков. Аннабет почти пожелала, чтобы опять стало темно.

Даже если бы ее план удался, и она победила бы Арахну, она не была уверена, что сможет выбраться из этой комнаты живой.

— Так много шелка, — бормотала Арахна. — Я могла бы сделать двадцать гобеленов…

— Продолжайте! — воодушевляла ее Аннабет. — У вас замечательно получается.

Паучиха продолжала работать. Казалось, прошла уже вечность, но после нее гора сверкающего шелка была свалена у ног статуи. Стены пещеры все еще были в паутине. Поддерживающие канаты, держащие комнату целой, не были затронуты. Но Афина Парфенос была освобождена.

— Пожалуйста, очнись, — просила Аннабет статую. — Мама, помоги мне.

Ничего не случилось, но, казалось, трещины стали быстрее распространяться по полу. Согласно словам Арахны, злобные мысли монстров разъедали основание храма веками. Если это было правдой, то теперь свободная Афина Парфенос привлекала еще больше внимания монстров из Тартара.

— Дизайн, — сказала Аннабет. — Вы должны торопиться.

Она подняла экран компьютера, чтобы Арахна увидела, но паучиха отрезала:

— Я запомнила это, дитя. У меня глаз художника к деталям.

— Конечно. Но мы должны поторопиться.

— Почему?

— Что же… потому что мы должны представить вашу работу миру!

— Хм. Очень хорошо.

Арахна начала плести. Это была медленная работа, шелковые нити превращались в полоски ткани. Комната загрохотала. Трещины у ног Аннабет стали шире. Если Арахна и заметила, то не подала виду. Аннабет подумывала как-нибудь сбросить паучиху в яму, но потом все же отказалась от этой идеи. Дыра была недостаточно большой, и, к тому же, если пол обвалится, Арахна могла зацепиться за ее шелк и избежать падения, в то время, как Аннабет и древняя статуя свалятся в Тартар.

Медленно, Арахна закончила длинные полосы из шелка и сплела их вместе. Её мастерство было безупречным. Аннабет не могла не восхититься. Она начала сомневаться в своей собственной матери. Что, если Арахна была лучшей ткачихой, чем Афина?

Но дело было не в способностях Арахны. Она была наказана за чрезмерную гордость и грубость. Не важно, насколько ты потрясающий, ты не можешь оскорбить богов и легко отделаться.