Метка Афины

Аннабет поняла, что ее ревность является иррациональной. Женщина специально заставляла ее чувствовать себя так. У нее когда-то уже было такое чувство. Аннабет узнала эту женщину, даже если ее лицо и изменялось всего за секунду, становясь все красивее и красивее…

— Афродита, — узнала она.

— Венера? — спросила в изумлении Хейзел.

— Мама, — без энтузиазма произнесла Пайпер.

— Девочки! — богиня развела руками, словно хотела обнять их.

Девочки не выглядели обрадованными. Хейзел отступила назад, к пальмовому дереву.

— Я так рада, что вы здесь, — сказала Афродита. — Война идет. Кровопролитие неизбежно. Так что в действительности есть только одна вещь, которую нужно сделать.

— Э-э … и что это? — поинтересовалась Аннабет.

— Почему бы нам не поболтать за чашкой чая. Идите за мной!

Афродита знала, как приготовить чай.

Она привела их в центральный павильон в садах, в беседку c белыми колоннами, где был накрыт стол со столовым серебром, фарфоровыми чашками, и, конечно же, дымящимся чайником. Чайные травы менялись так же легко, как и внешний вид Афродиты, иногда становясь то жасмином, то мятой, или приобретали вкус корицы.

Тарелки были наполнены булочками, печеньем, кексами, свежим маслом и джемом — все это, как подумала Аннабет, содержало в себе невероятное количество жира; если, конечно, вы не были бессмертной богиней любви, которая никогда не поправлялась.

Афродита села в своё кресло. Она налила чай и подала пирожные, при этом не испачкав свою одежду. Ее осанка была совершенной, а улыбка — ослепительной.

Чем дольше они сидели, тем больше Аннабет ее ненавидела.

— О, мои милые девочки, — сказала богиня. — Я люблю Чарльстон! Свадьбы, которые я посещала в этом газебо, вызывают слезы у меня в глазах. И изящные шары в дни Старого Юга. Ах, они были красивы. Во многих особняках до сих пор стоят мои статуи, все здесь зовут меня Венерой.

— Кто ты? — спросила Аннабет. — Венера или Афродита?

Богиня пригубила чай. Ее глаза озорно блестели.

— Аннабет Чейз, с возрастом ты превратилась в очень красивую молодую леди. Хотя, тебе действительно нужно что-то сделать с волосами. И, Хейзел Левеск, твоя одежда…

— Моя одежда? — Хейзел удивленно посмотрела на свои помятые джинсы, будто не понимала, что с ними не так.

— Мама! — произнесла Пайпер. — Ты меня смущаешь.

— Ну, я не понимаю, почему, — ответила богиня. — Только то, что ты не ценишь мои советы по моде, Пайпер, не значит, что другие не будут. Я могла бы сделать быстрый макияж Аннабет и Хейзел, и возможно, одеть их в шелковые бальные платья, как у меня…

— Мама!

— Хорошо, — вздохнула Афродита. — Отвечая на твой вопрос, Аннабет, я и Афродита и Венера. В отличие от многих моих коллег-олимпийцев, я не особо изменилась от одной эпохи к другой. На самом деле, мне нравится думать, что я не постарела! — ее пальцы одобрительно порхали вокруг ее лица. — В конце концов, любовь есть любовь, греки вы или римляне. Эта гражданская война не повлияет на меня так, как на других.

«Замечательно», — думала Аннабет. «Моя собственная мать, самый уравновешенный олимпиец, сошла с ума в метро».

Из всех богов, которые могли бы им помочь, от греко-римского раскола не пострадали только Афродита, Немезида и Дионис. Любовь, месть и вино. Очень полезно.

Хейзел грызла сахарное печенье.

— Мы еще не на войне, моя госпожа.

— О, дорогая Хейзел, — Афродита сложила веер. — Такой оптимизм, перед душераздирающими днями… Конечно же, война приближается. Любовь и война всегда идут бок о бок. Это же пики человеческих эмоций! Зло и добро, красота и уродство…

Она улыбнулась Аннабет, как будто знала, что та недавно думала о Старом Юге.

Хейзел отложила сахарное печенье. У нее осталось несколько крошек на подбородке, и Аннабет понравилось то, что Хейзел об этом либо не знает, либо ее это не волнует.

— Что ты имеешь в виду, — спросила Хейзел, — Что за душераздирающие дни?

Богиня рассмеялась, как если бы Хейзел была милым щенком.

— Ну, Аннабет могла бы подкинуть вам пару идей. Я когда-то обещала сделать ее личную жизнь интересной. Верно?

Аннабет почти оторвала ручку от чашки. Годами ее сердце разрывалось. Сначала был Лука Кастеллан, ее первая любовь, который видел в ней лишь младшую сестренку. Вскоре он перешел на сторону зла, а прямо перед смертью понял, что любил Аннабет. Затем появился Перси, раздражающий, но милый, который, казалось, встречался с другой девушкой по имени Рэйчел. А потом он едва не погиб пару раз. Наконец, они начали встречаться, только для того, чтобы он исчез на шесть месяцев и потерял память.