Под Куполом

— Совершенно верно, я — лекарь, не коп и не адвокат. И говорю тебе следующее. Если мне доведется увидеть его, пока он будет под твоей опекой, и у него обнаружатся ссадины и синяки, да поможет тебе Бог.

— А что ты собираешься сделать? Позвонишь в Союз гражданских свобод? — Губы Френка Дилессепса побелели от ярости. — Твой друг забил до смерти четырех человек. У Бренды Перкинс сломана шея. Одна из девушек была моей невестой, и она изнасилована. Вероятно, и после смерти, и до нее: так все это выглядит. — Большинство тех, кто разбежались при выстреле, уже вернулись, и теперь по толпе пронесся стон. — И такого парня ты защищаешь? Да тебя самого надо за это посадить в тюрьму!

— Френк, заткнись! — бросила Линда.

Расти посмотрел на Дилессепса, мальчика, которого он лечил от ветряной оспы и свинки, из волос которого выбирал вшей — Френк привез их из летнего лагеря, — которому гипсовал левую руку, сломанную во время игры в бейсбол, а однажды, у двенадцатилетнего, снимал жуткий зуд, вызванный ядовитым плющом. Он видел мало общего между тем мальчиком и этим мужчиной.

— И если меня посадят в тюрьму? Что потом, Френк? Что будет, если у твоей матери случится очередной приступ желчнокаменной болезни, как в прошлом году? Мне придется подождать с лечением, пока ее не пустят в тюрьму?

Френк шагнул к нему, поднимая руку, чтобы отвесить оплеуху или ударить кулаком. Младший перехватил ее:

— Он свое получит, не волнуйся. Все получат, кто на стороне Барби. Когда придет время.

— Стороне? — В голосе Расти слышалось искреннее изумление. — О каких сторонах ты говоришь? У нас тут не футбол. — Младший улыбнулся, словно знал какой-то секрет. Расти повернулся к Линде: — И такое говорят твои коллеги. Тебе это нравится?

Какие-то мгновения она не могла поднять на него глаз. Потом подняла.

— Они озлоблены, это так, но я их не виню. Я тоже зла. Четыре человека, Эрик… или ты не слышал? Он убил их и почти наверняка изнасиловал двух женщин. Я помогала вынимать тела из катафалка у Боуи. Я видела пятна.

Расти покачал головой:

— Я провел с ним все утро, наблюдая, как он помогает людям, а не причиняет им боль.

— Пошли, — подал голос Барби. — Отойди, здоровяк. Сейчас не вре…

Младший ткнул его в ребра. Сильно.

— У тебя есть право молчать, сучий потрох!

— Он это сделал. — Линда протянула руку Расти, поняла, что он не собирается ее взять, и рука упала как плеть. — Его армейские жетоны нашли в руке Энджи Маккейн.

Расти потерял дар речи. Мог только смотреть, как Барби усаживают в автомобиль чифа и запирают на заднем сиденье. Наручники с рук никто не снял. Но на одно мгновение Барби встретился с Расти взглядом. И качнул головой. Один раз, коротко и твердо.

Потом его увезли.

В холле больницы воцарилась тишина. Младший и Френк уехали с Рэндолфом. Картер, Джекки и Фредди Дентон шли ко Второму патрульному автомобилю. Линда стояла и смотрела на мужа с мольбой и злостью в глазах. Потом злость ушла. Она шагнула к нему, подняла руки, ожидая, что ее обнимут, хотя бы на несколько секунд.

— Нет! — отрезал он.

Она замерла:

— Да что с тобой такое?

— А что такое с тобой? Или ты не поняла, что здесь сейчас произошло?

— Расти, Энджи держала в руке армейские жетоны Барби.

Он медленно кивнул:

— И все сразу стало ясно, ты это хочешь сказать?

Ее лицо, на котором отражались боль и надежда, застыло. Линда заметила, что по-прежнему протягивает к нему руки, и опустила их.

— Четыре человека, трое избиты до неузнаваемости. Стороны есть, и ты должен подумать, какую тебе принять.

— И ты тоже, сладенькая.

— Линда, иди сюда! — снаружи позвала Джекки.

Расти внезапно понял, что они не одни и среди тех, кто стоит вокруг, многие постоянно голосовали за Джима Ренни.

— Подумай о происшедшем, Лин. И подумай о том, на кого работает Пит Рэндолф.

— Линда! — вновь позвала Джекки.

Линда Эверетт ушла, опустив голову. Не оглянулась. Расти держался, пока она не села в патрульный автомобиль. Потом его начало трясти. Он подумал, что упадет, если сейчас же не сядет.

Рука легла на его плечо. Твитча.

— Ты в порядке, босс?

— Да. — Как будто от этого слова все могло прийти в норму. Барби увезли в тюрьму, и Расти впервые поссорился с женой за… сколько?., четыре года?., скорее, за шесть. Нет, он был далеко не в порядке.