К этому моменту от былого добродушия Большого Джима не осталось и следа.
— Вы рехнулись? Анди Гриннел — наркоманка, сидящая на оксиконтине, а у этой Уэттингтон в чертовой голове нет мозгов!
— Заверяю вас, это не так, Ренни. — Кокс обошелся без мистера, эра мирных отношений закончилась. — Уэттингтон получила благодарность за раскрытие сети наркоторговцев, действовавших на базе Шестьдесят седьмого тылового госпиталя в немецком Вюрцбурге, и ее лично рекомендовал Джек Ричер,[148] самый крутой из когда-либо служивших военных копов, по моему скромному мнению.
— В вас нет ничего скромного, полковник, и ваш святотатственный язык мне противен. Я — христианин.
— Торгующий наркотиками христианин, согласно имеющейся у меня информации.
— Палки и камни ломают кости, но бранные слова не причиняют вреда. — Большой Джим улыбнулся, подумав: Особенно здесь, под Куполом. — У вас есть вещественные доказательства?
— Перестаньте, Ренни. Спрашиваю как один крутой другого, разве это имеет значение? Купол — самое большое информационное событие после одиннадцатого сентября. И пока большая пресса вам сочувствует. Но если не начнете сотрудничать, я вымажу лично вас так, что отмыться уже не удастся. Как только Купола не станет, я позабочусь о том, чтобы вы предстали перед сенатским комитетом, большим жюри, а потом отправились в тюрьму. Я вам это обещаю. Но дайте обратный ход, и ничего такого не будет. Это я вам тоже обещаю.
— Как только Купола не станет, — промурлыкал Ренни. — И когда это произойдет?
— Может, скорее, чем вы думаете. Я планирую оказаться внутри первым и прежде всего прикажу надеть на вас наручники и самолетом отправить в Форт-Ливенуорт, штат Канзас, где вы будете дожидаться суда.
От такой наглости Большой Джим на мгновение лишился дара речи. Потом рассмеялся.
— Если вы действительно хотите что-то сделать на благо города, уйдите в отставку, — продолжил Кокс. — Посмотрите, что произошло за время вашего единоличного правления: шесть убийств, как мы понимаем, два в больнице прошлой ночью, самоубийство, продовольственный бунт. Вы не годитесь для этой работы.
Пальцы Большого Джима сомкнулись на золоченом бейсбольном мяче и сжали его. Картер Тибодо уже с тревогой смотрел на своего босса.
Будь ты здесь, полковник Кокс, я бы отделал тебя так же, как и Коггинса. Бог мне свидетель, отделал бы.
— Ренни?
— Я здесь. — Пауза. — А вы там. — Вновь пауза. — И Купол никуда не денется. Думаю, мы оба это знаем. Сбросьте на него самую большую атомную бомбу, на двести лет выжгите жизнь в окрестных городках, убейте всех в Честерс-Милле радиацией, которая проникнет сквозь Купол, и он все равно никуда не денется. — Дышал он теперь часто, но сердце билось в груди сильно и ровно. — Потому что поставлен Купол Божьей волей.
И в это он уже верил всем сердцем. Как верил и в то, что волей Господа должен взять власть в Честерс-Милле и провести город через все испытания, которые выпадут на их долю в последующие недели, месяцы, годы.
— Что?
— Вы меня слышали. — Он уже понимал, что ставит все, в том числе и собственное будущее, на продолжительное существование Купола. Также зная, что некоторые люди сочтут его за такое безумцем. Также зная, что эти люди — неверующие дикари. Вроде полковника Джеймса Оу Гребаного Кокса.
— Ренни, проявите благоразумие, пожалуйста.
«Пожалуйста» Большому Джиму понравилось; благодушное настроение разом вернулось к нему.
— Давайте подведем итог, полковник Кокс. Руководит здесь Энди Сандерс, не я. Хотя, естественно, я ценю звонок вежливости от такой шишки, как вы. И Энди, несомненно, оценит ваше предложение управлять оттуда, дистанционно… Думаю, я уже сейчас могу передать вам его ответ. Он посоветует вам взять ваше предложение и засунуть в то самое место, куда не заглядывает солнце. Мы здесь предоставлены сами себе и собираемся выпутываться самостоятельно.
— Да вы — безумец! — В голосе Кокса слышалось крайнее изумление.
— Так безбожники всегда называют верующих. Это их последний рубеж обороны против веры. Мы к такому привыкли, так что в этом я вас винить не стану. — Тут он солгал. — Могу я задать вопрос?
— Конечно.
— Вы собираетесь отключить наши телефоны и компьютеры?
— Вам бы это понравилось, так?
— Разумеется, нет. — Опять ложь.