Под Куполом

— Ага, — кивнул Рэндолф. Идею он понял. — Усек.

— Но тебе придется поговорить с управляющим супермаркета… как его фамилия, Кейд?

— Кейл. Джек Кейл.

— И с Джонни Карвером из «Бензина и бакалеи», и… кто теперь управляет «Магазином Брауна», после смерти Дила Брауна?

— Велма Уинтер, — ответила Андреа. — Она приезжая, но очень милая женщина.

Ренни порадовало, что Рэндолф записывает имена и фамилии в карманный блокнот.

— Скажи всем троим, чтобы до особого распоряжения они прекратили продажу пива и спиртного. — На его лице появилось выражение радости, что выглядело довольно-таки пугающе. — И «Дипперс» мы прикрываем.

— Многим не понравится запрет на продажу спиртного, — указал Рэндолф. — Таким, как Вердро. — Это был самый известный из городских пьяниц, наглядный пример того, по мнению Большого Джима, что не следовало отменять закон Волстеда.^[37]

— Сэму и таким же, как он, придется немного пострадать: мы перекроем их обычные источники пива и кофейного бренди. Мы не можем допустить, чтобы половина города напилась, как на Новый год.

— А почему нет? — спросила Андреа. — Они выпьют все запасы, и на том все закончится.

— А если они по ходу учинят бунт?

Андреа промолчала. Она не понимала, с чего людям бунтовать при условии, что еды им хватало, но давно уже уяснила для себя, что спорить с Джимом Ренни обычно бесполезно и всегда утомительно.

— Я пошлю пару парней, чтобы они поговорили с управляющими магазинов, — объявил Рэндолф.

— Поговори с Томми и Уиллоу Андерсонами лично. — Андерсоны владели «Дипперсом». Большой Джим понизил голос: — Радикалы.

Рэндолф кивнул:

— Левые радикалы. У них над стойкой бара фотография дядюшки Барака.

— Именно так. — Большому Джиму хотелось сказать: Герцог Перкинс позволил этим двум ёханым хиппи укорениться здесь с их танцами, и громким рок-н-роллом, и выпивоном до часу ночи. Прикрывал их. И посмотрите, какие проблемы возникли из-за этого у моего сына и его друзей. Но он обратился к Энди Сандерсу: — Ты также должен убрать под замок все лекарства, отпускаемые по рецептам. Я не про назонекс или лирику.^[38] Ты знаешь, о чем я говорю.

— Все, что могут использовать люди, чтобы словить кайф, и так под замком. — Энди такой поворот разговора явно обеспокоил.

Ренни знал, по какой причине, но сейчас его не заботили проблемы, связанные с некоторыми лекарственными сделками: приходилось решать более насущные вопросы.

— Тем не менее прими дополнительные меры предосторожности.

На лице Андреа отразилась тревога. Энди похлопал ее по руке:

— Не волнуйся, мы всегда поможем тем, кому лекарство действительно необходимо.

Андреа ему улыбнулась.

— Подводим итог: этот город останется трезвым до завершения кризиса. — Большой Джим оглядел коллег. — Мы все с этим согласны? Голосуем.

Все члены городского управления подняли руки.

— А теперь могу я вернуться к тому, с чего хотел начать? — Ренни посмотрел на Рэндолфа, который вытянул руки перед собой, как бы говоря: «Валяйте». — Мы должны признать, что люди испуганы. А когда люди испуганы, в них может вселиться бес, будут они пить или нет.

Андреа посмотрела на пульт управления по правую руку Большого Джима: клавиши включали-выключали телевизор, радиоприемник и встроенную записывающую систему — нововведение, которое Большой Джим ненавидел.

— Не нужно ли нам включить запись?

— Не вижу необходимости.

Эта чертова звукозаписывающая система (отголоски скандала с Ричардом Никсоном) появилась стараниями лезущего во все щели фельдшера Эрика Эверетта. Того парня (ему перевалило за тридцать), доставившего столько хлопот, в городе звали Расти. Идиотскую идею со звукозаписывающей системой он выдвинул два года назад на городском собрании, преподнеся ее как огромный шаг по пути прогресса. Предложение Эверетта стало для Ренни неприятным сюрпризом, а удивить его редко кому удавалось, особенно политическим аутсайдерам.

Большой Джим выступил против, сославшись на большие затраты. Эта тактика обычно срабатывала с прижимистыми янки, но не в тот раз. Эверетт представил расчеты, вероятно, полученные от Герцога Перкинса, показывающие, что федеральное правительство берет на себя восемьдесят процентов расходов, согласно какому-то закону, принятому при транжире Клинтоне и не отмененному после его ухода. Короче, Ренни обнаружил, что его переиграли.

---

37 То есть «сухой закон».

38 Назонекс, лирика — соответственно спрей от насморка и противоэпилептическое средство.