Жалобная книга

– Учту, – кивает. – Люблю делать правильные комплименты малознакомым людям. Чувствую себя в этот миг единоличной владычицей связки ключей от всех сердец на земле.

– Еще бы!

По дороге мы все больше молчим; каждый сражается с собственными демонами. Не знаю, как дела у Вари, а мои соперники к моменту прибытия на улицу Изумрудную побеждают с разгромным счетом. 7: 2, скажем, или даже 94: 11. Но я учусь понемногу уворачиваться и отбиваться, даже пару успешных контратак уже провел, и до конца матча еще есть время – все время моей жизни, собственно говоря.

А подъезжая к повороту во двор, я цепенею. Хорошо хоть, притормозить успел. То ли Варенька – лучшая из гадалок на этой земле, то ли снова сработал эффект хорового думанья на заданную тему, но Принц Хаоса явился к нам собственной персоной. На обочине стоит Юркина «тойота», которую опознать проще простого: номер 007, на радость всем любителям Джеймса Бонда. А рядом с нею топчется закутанный в элитную овчину владелец. Ухмыляется, только что не облизывается.

В гробу я видел такие совпадения.

– Это что, действительно твой Чингизид? – Варя ошеломленно моргает, вертит головой, щиплет себя украдкой, явно в надежде проснуться.

– Ну да, – вздыхаю. – Чему ты удивляешься? Сама же его и напророчила.

– Я просто диагностировала хаос, – вздыхает. – Господи, как же все… перекручено.

Совершенно с нею согласен.

Проезжаю чуть вперед, останавливаюсь, выхожу из машины. Юрка не дает себе труда сделать вид, что удивлен такому совпадению. Ну и правильно, в общем. Зачем зря кривляться?

– Неужели меня караулишь? – спрашиваю.

– Караулю, как видишь. Тебя или любое другое живое существо с мобильным телефоном. Я свой где-то забыл или просто потерял, это еще разбираться надо… И вот, заглох по дороге в очередные гости. Похоже, со сцеплением какая-то фигня. Дай телефон, я в РОСНО позвоню, у меня там специальная страховка. «Помощь на дороге» называется.

– Пошли ко мне кофе пить, – предлагаю. – Оттуда и позвонишь. Все равно твоя помощь раньше чем через час сюда не доберется.

– По моим наблюдениям, хорошо, если через два часа приедут… А ты где-то рядом живешь?

– «Рядом» – слабо сказано. Прямо здесь. В этой вот пятиэтажке. Иди к первому подъезду, а я машину где-нибудь во дворе пристрою и – к твоим услугам.

– Повезло мне, – Юрка плотоядно улыбается, потирает лапы в кожаных перчатках. – А ведь мог бы тихо-мирно замерзнуть на обочине!

Ага, «повезло». Теперь это у нас так называется. Я и сам лицемер изрядный, если очень припечет, но…

Ненавижу.

– Ну что, будем продолжать делать вид, будто ты совершенно случайно застрял в сломанном автомобиле, без телефона, в сотне метров от моего дома? – спрашиваю, водружая на огонь самую большую джезву. – Или сразу откроем карты? Телефон, впрочем, в твоем распоряжении. Звони куда хочешь, хоть в РОСНО, хоть в английскую разведку, хоть святой Агнессе…

– Почему именно святой Агнессе?

– Не знаю. Мелодия такая у Стинга есть: «Горящий поезд и святая Агнесса». Просто музыка, без слов. Очень хорошая… А чем сломанный автомобиль хуже горящего поезда?

– Ничем, – кивает. И тут же принимается названивать в страховое агентство. Неужели правда совершенно случайно тут застрял, без задней мысли?

Дыбосы волом.

Варя глядит на нас обоих с неподдельным изумлением, но вопросов не задает, помалкивает пока. Здороваясь, протянула Юрке руку, которую тот почти машинально поднес к губам; потом подозрительно разглядывала поцелованное место, словно бы ожидала, что там непременно проступит некий таинственный каббалистический знак.

Не дождалась.

– Какой у тебя телефон? – тем временем деловито спрашивает Юрка. – Мастер сюда будет звонить, когда подъедет… Ага, сто восемьдесят один… Девушка, милая, записывайте, пожалуйста!

Девушка на другом конце провода пишет цифры, а я кладу в кофе кардамон, щедрой рукой отмеряю имбирь, добавляю крошку муската, корицу на кончике ножа. Выдержав должную паузу, снимаю джезву с огня, надеваю на правую руку кухонную варежку-прихватку, методично хлопаю по донышку, выстукивая мне самому незнакомый ритм.

– А это зачем? – хором спрашивают мои гости.

– Так надо, – пожимаю плечами. – Говорят, бедуины так делают. Зачем – не знаю. Меня друг научил, из тех, чьи слова просто принимают на веру. Зато могу рассказать, что будет. Сначала пенка побелеет, потом исчезнет вовсе. Тогда можно разливать по чашкам. Осадка, кстати, точно не будет. Может, ради этого все делается?