Жалобная книга

Прежде чем я успела опомниться, великанша заключила меня в объятия. И вот ведь что удивительно – прежде я прикосновения чужих людей терпеть не могла. Даже случайных, в метро или в троллейбусе, старалась избегать. Я, собственно, и родной матери тискать себя не особо позволяла – лет с семи примерно. А уж от назойливых лап чужой тетки меня по идее стошнить могло бы.

Но тут я, страшно сказать, мгновенно растаяла. Руки у Капы оказались горячими, а огромная грудь – мягкой и уютной, как диванная подушка. Ее богатырское тело источало тонкий, удивительно свежий аромат – смесь подснежников и алоэ, так, что ли? Я собралась было спросить, что за парфюм у нее такой чудесный, да постеснялась.

– Хорошая какая, – одобрительно пробасила Капа, отпуская меня на волю. Отстранившись, еще раз оглядела с ног до головы и заключила: – Добро пожаловать!

А я гляжу на нее завороженно, ничегошеньки не понимаю. Ну, почти. Они вдвоем как-то меня усадили за столик у нарисованного окна, даже капуччино мне заказали, посыпанный не корицей, а тертым шоколадом, как я люблю. Как угадали?..

– Капитолина Аркадьевна, – рассказывает мой поводырь, – наш единственный добрый ангел. Первая, кого я встретил в этом клубе. Я ведь почти случайно сюда попал. Михаэль – немец, в Москве никогда в жизни не был, о существовании местной тусовки знал сугубо теоретически. Вернее, даже не знал. Просто подозревал, что вряд ли я окажусь единственным накхом в таком огромном городе, как Москва. Сказал мне на прощание: «Обязательно разыщи там своих. Иногда это бывает позарез нужно». Теоретически я был с ним согласен, а на практике совершенно не понимал, как я буду кого-то искать? Где искать? По улицам, что ли, мотаться, прохожих за грудки хватать, в глаза заглядывать?.. Со временем понял, конечно, что за грудки никого хватать не нужно, даже близко подходить не обязательно. Но и другое стало мне совершенно очевидно: потребуется огромное, нечеловеческое везение, чтобы нарваться на еще одного накха. Ну я и забил на это дело. Решил, перебьюсь. Обещал себе, что в случае чего найду способ смотаться к Михаэлю. Ну или хоть по телефону ему позвонить можно, – так я себя успокаивал.

– И как же ты в итоге всех нашел? – спрашиваю. Лишь бы спросить, показать, что я слушаю. Очень внимательно слушаю. Это, между прочим, чистая правда.

– Я-то как раз ничего не нашел, – смеется. – Меня нашли. Один из тутошних завсегдатаев приметил меня – где бы ты думала? – в «Летчике». Положил на стол визитку и поспешно удалился, я звука произнести не успел. Когда человеку, в детстве контуженному Уэллсом, суют под нос картонку с надписью «Дверь в стене», точным адресом и примечанием от руки: «Каждую субботу, по вечерам», как-то не до комментариев… Конечно, я сюда прибежал из чистого любопытства, поглядеть: зачем звали-то? Предположения были самые разные – от мистических до криминально-эротических, так что я был начеку…

– Теперь это называется «начеку», – ухмыляется Капа. – Скажи уж прямо: шел и не знал, что тебе предстоит, помереть на месте или просто усраться с перепугу!

– Ну, почему… Крутились у меня в голове и другие варианты. Но и эти два имели место, ты права.

Тут он торжествующе глядит на меня.

– И что же ты думаешь? Первой я встретил Капитолину Аркадьевну. Она тут же заявила: «Какой хороший мальчик!» – и я, понятно, расслабился. Если бы в эту минуту появились придуманные мною монстры и злодеи, могли бы брать меня тепленьким.

– Это мое хобби, – объясняет великанша. – Я тут единственная, кто по-настоящему интересуется коллегами. Сую нос в чужие дела, даже сплетнями не брезгую. Мне правда интересно, несмотря ни на что. И еще люблю приходить сюда пораньше, чтобы не пропустить новенького, если вдруг появится. В первый раз все стесняются, это понятно. Но загвоздка еще и в том, что мало кто понимает, зачем, собственно, его сюда принесло. И ведь порой два часа просидишь, а так и не поймешь, зачем все это. Мы все, по большей части, с причудами. Даже пригласить сюда по-человечески мало кто способен, а уж объяснений каких-то вообще не дождешься. Это тебя за ручку привели, как первоклашку в школу. Повезло.

– Да, – соглашаюсь. И снова умолкаю.

– А вот пришла бы сюда неделей раньше, не было бы тебе никакой Капитолины Аркадьевны, – назидательно говорит рыжий. – Она нас на целый месяц покинула.

Глаза у него при этом непроизвольно округляются, брови ползут вверх, приобретая трагический излом. И я вдруг осознаю: да, конечно, для накхов месяц – огромный срок. Почти вечность.