Будущее

— Кто это сделал с тобой? — тихо спрашивает Аннели ее мать. — Что случилось?

— Какая тебе разница? Просто скажи, что у меня.

— Надо подождать анализов, но... Но на сканировании...

— Хватит нагнетать! Ты можешь просто...

— У тебя все порвано, Аннели. Органы в ужасном состоянии. Матка... Как это они?..

Я знаю, я могу рассказать. Аннели, не надо это вспоминать...

— Кулаком. На руке что-то было. Кольца. Браслет. И всем остальным, — буднично произносит она.

Несколько секунд ее мать пытается, наверное, имитировать сострадание, но голос, которым она продолжает, — стылый, деловой.

— Начинается заражение. Надо удалять, Аннели... Стерилизовать...

— Что значит — стерилизовать? Что это значит?!

— Послушай... То, что у тебя там сейчас... Я думаю, что... Не думаю, что ты когда-нибудь теперь...

— Ты думаешь или ты не думаешь?! Говори по-человечески, я за этим сюда пришла! Никто не скажет мне об этом конкретней моей мамули! Вот уж кто точно не станет обнадеживать меня зря, да? Говори!

— Я боюсь... — Марго шуршит оберткой. — Какого черта. Ты не сможешь забеременеть. С таким месивом внутри... Вот и весь сказ.

— И что? Даже ты ничего не сможешь сделать? Ты, святая, чудотворная? А?! Ты, к которой очередь на сто лет вперед! Чего они к тебе так рвутся, если ты не можешь помочь собственной дочери?!

— Аннели... Ты не представляешь, как мне жаль...

— Надеюсь, что тебе жаль, потому что твоя линия оборвется тоже! Не знаю, хотела ли ты нянчить моих внуков, но теперь извини...

— Боже... — Марго замолкает. — Как ты живешь? Как такое могло с тобой стрястись? Я думала, ты уехала в Европу... Устроилась...

— Я тебе расскажу как. Я залетела от своего мужика, и к нам прислали Бессмертных. Знакомая история? Только вместо укола они решили дело кулаком.

— Моя бедняжка...

— У тебя есть сигареты?

— Я не курю. Правда, все выбросила. Конфета, хочешь?

— Меня тошнит от твоих конфет! Как мне помогут конфеты?!

Войти. Схватить эту бледнолицую суку за шею, напихать ей полный рот ее чертовых конфет, в дыхательное горло натолкать.

— Бессмертные... Какой кошмар... Ты не должна была отсюда уезжать... Сюда они не показываются... Ты могла бы...

Теперь ты знаешь, где от них прятаться, а? Теперь, когда твой муж в могиле, а твоя дочь прошла через интернат, до тебя дошло! Что же ты отпустила Аннели в нашу счастливую страну?! И зачем ты сейчас читаешь ей морали?!

— Это уже случилось! Мне не нужны твои сценарии, ма! Я сама могу нарисовать себе свою счастливую жизнь, у меня все в порядке с воображением. У меня проблемы с маткой! А ты ничего с этим не можешь сделать, а? Ты даже не хочешь попробовать! Я понимаю, сильно твои показатели это не поднимет, но все же! Неужели совсем ничего?!

Что-то пиликает.

— Подожди. Анализы пришли. Гормоны и... — Марго щелкает по клавишам. — И бактериальный фон... Кровь...

Хватит тянуть! Говори, что там?!

— Я выпишу тебе антибиотики... Чтобы не началось заражение крови и... И вот еще обезболивающее.

— И что будет? Что со мной будет потом?

— Но я все равно рекомендую операцию. Удаление...

— Нет!

— У тебя все равно не будет детей, Аннели! Надо минимизировать риски...

— Давай сюда свои гребаные таблетки! Где они?!

— Послушай...

— Ты не будешь за меня решать. Это моя жизнь, ты никогда ничего в ней не решала и не будешь решать, что со мной произойдет, а чего не произойдет. Давай таблетки. Я ухожу.

— Мне правда жаль! Вот... Держи. И эти... Два раза в день. Постой... Может, ты... Вы зайдете сегодня к нам с Джеймсом? Мы съехались. Теперь живем прямо тут, над миссией...

— Дай коммуникатор.

— Что?

— Дай мне свой коммуникатор.

Опять она за свое. Слышу, как Марго отстегивает браслет, как Аннели упрямо сопит, проверяя свою почту.

— Спасибо. Спасибо тебе за все, мамочка.

— Вы зайдете? Я заканчиваю в десять...

Аннели вылетает в коридор и шваркает дверью так, что лепнина крошится. Выходим на улицу, она дрожащими пальцами разрывает оболочку таблеток, слизывает их с ладони сухим языком, насилу глотает. Что делать дальше, она, похоже, представления не имеет.

— Куда мы теперь? — Я притрагиваюсь к ее локтю.

— Я — никуда. А ты — куда хочешь.

Напротив — лавка, торгующая ливанской шаурмой.