Темная сторона

— Да не было там никаких болот, не выдумывай… Между прочим, теперь тебе придется отдуваться еще и за меня! — объявил я, аккуратно укладывая ноги на его стол. — У меня, знаешь ли, война, мне сейчас не до всяких там служебных глупостей… Так что ты будешь работать в две смены, а я — скорбеть о своем многострадальном народе! Правда, здорово?

— А не соблаговолит ли ваше величество с благодарностью принять некоторое количество прискорбно благоухающего итога продолжительного процесса пищеварения, трепетно поднесенного к вашим устам на сельскохозяйственном инструменте, как нельзя лучше приспособленном для этого благородного дела? — тоном опытного придворного осведомился Мелифаро.

Несколько секунд я тупо разглядывал его счастливую физиономию, потом расшифровал ребус и расхохотался: это было всего лишь эхо моего давнишнего предложения «говна на лопате». Мелифаро все-таки нашел случай вернуть мне старый должок!

— Какой ты, оказывается, злопамятный! — восхитился я.

— А ты думал! — с достоинством согласился Мелифаро.

Через полчаса он благополучно смылся, проворчав, что, дескать, «всем можно, а мне так нет!». А я отправился к Джуффину, который оказался совершенно некоммуникабельным. Сидел с головой зарывшись в самопишущие таблички и — о ужас! — бумаги, словно еж, занятый сооружением гнезда.

— Ты тоже займись чем-нибудь скучным, Макс, — посоветовал он. — Рутина успокаивает. Даже, я сказал бы, убаюкивает. Именно то, что требуется!

— Помочь вам с этими бумагами? — неуверенно предложил я.

— Ну уж нет, этим чудесам ты еще нескоро научишься! — вздохнул Джуффин. — Даже и не прикасайся!.. Лучше уж газету почитай — тоже скукота редкостная!

Я уселся в кресло в Зале общей работы и дисциплинированно уткнулся в свежий выпуск «Королевского голоса». Через час я начал клевать носом: эта дрянь действительно меня убаюкала, Джуффин был совершенно прав!

— Черная полоса в моей жизни, хвала магистрам, закончилась, — объявил шеф, торопливо пробегая мимо меня. — Хорошей ночи, Макс!

Я открыл было рот, чтобы обсудить с ним предстоящий побег Меламори, и тут же снова его захлопнул. Ничего еще не случилось, так что и говорить было не о чем…

Джуффин остановился на пороге, внимательно посмотрел на меня и улыбнулся, печально и насмешливо. Судя по всему, мои сумбурные мысли не были для него загадкой, как всегда! Но комментариев не последовало — никаких… Потом дверь тихо хлопнула, и я остался один.

Около полуночи Меламори прислала мне зов. Они с Алотхо ждали меня у причала Макури.

«У тебя же есть водный амобилер, Макс? — неуверенно спросила она. — Я ничего не перепутала?»

«Не перепутала. Что, хотите прокатиться?»

«Ага. До Адмиральского причала. Он же охраняется. Довольно формально, но все-таки… Не хочу, чтобы нас с Алотхо видели у входа. У моего папочки слишком длинный нос».

Я разбудил сладко дремлющего Куруша.

— Придется тебе покараулить наш кабинет в одиночестве, умник.

— Тебя не было целых четырнадцать дней, — заметила птица. — Мог бы посидеть одну ночь на месте, для разнообразия.

— Я бы с удовольствием! — вздохнул я, нежно поглаживая мягкие перышки птицы. — Да вот, не дают… Принести тебе пирожное?

— Непременно, — ответствовал буривух.

Через несколько минут я припарковался у причала Макури. Проехать мимо было невозможно: белоснежную шевелюру сэра Алотхо Аллироха я увидел еще за несколько кварталов.

— Я счастлив встретить тебя, сэр Макс, — вежливым шепотом сообщил Алотхо.

Впрочем, от этого «шепота» листья на деревьях дрожали.

Куда только подевалась его хваленая арварохская невозмутимость! Алотхо показался мне не только довольным, но и совершенно растерянным, почти оглушенным. Наверное, никак не мог поверить, что ему действительно удалось соблазнить леди Меламори — не то своими прекрасными глазами, не то не менее прекрасными песнями о прекрасном же Арварохе…

— Я тоже счастлив видеть тебя, Алотхо! — отозвался я. — Жаль только, что это удовольствие будет столь непродолжительным…

— И никогда не повторится, — добавил Алотхо.

— Ну, это еще неизвестно! — легкомысленно отмахнулся я.

— Известно, — мягко возразил он. — Я больше никогда не увижу этот странный город. И тебя тоже. Я из тех, кто знает свою судьбу.

— Ну, если знаешь…

Я растерянно умолк — а что тут можно было сказать?