Жажду утоли огнем (Сборник)

– Здесь он зачем? – переспросил Гиря и мотнул головой в сторону ворот. – Почему он не там?

Я помолчала, размышляя, стоит ли говорить то, что мне известно о намерениях начальника лагеря. Но в первую очередь дело касается жизни этих людей, решила я, значит, они имеют право знать обо всем.

– У Кузина есть приказ, – сказала я, – уничтожить всех в лагере. Включая охрану, чтобы свидетелей не осталось… Он… – я кивнула в сторону Дохляка, -…в это поверил. Он жить хочет.

– И поэтому пошел с тобой? – спросил Гиря.

– Да, – ответила я.

Помолчали несколько секунд. Я понимала, что сейчас он решает трудный для себя вопрос – верить мне или нет, неизвестно откуда и зачем появившейся в лагере, несерьезной на вид…

– Чей приказ? – спросил Гиря.

Я секунд пять подумала – говорить или не говорить?.. И решила, что эта информация не составляет государственной тайны.

– Федеральной службы безопасности…

Гиря усмехнулся недоверчиво.

– Зачем им это?

– Выслужиться хотят, – пояснила я. – Вас перестреляют, а в рапорте напишут, что вы массовый побег организовали… А они всех вас при задержании постреляют… Потому, что вы оказали сопротивление… Кузин с пулеметами за воротами вас ждет.

– Вот сука, Жирный! – выругался Гиря. – Ему два раза уже напильник в брюхо втыкали – живучий, падла! По лагерю последнее время только с двумя автоматчиками ходил, берегся, сука!..

Он сплюнул.

– Всех, значит, положить хочет… – не то спросил, не то подтвердил Гиря.

– А потом от свидетелей избавится, – подтвердила я. – Охранников своих постреляет… В рапорте напишет, что вы их убили…

– Туда им и дорога! – буркнул Гиря. – Суки – еще те! Им зэка шлепнуть – что комара…

Он, видно, на что-то решился. Встал с подоконника, и оказалось, что я ему где-то по плечо, не выше… Гиря рывком выдернул автомат из рук Дохляка и неожиданно сунул мне в руки.

– Держи! – сказал он. – Обращаться с этим, надеюсь, умеешь?

Я даже оторопела слегка от такой наглости. Это он меня спрашивает, офицера МЧС, которая раз в неделю полдня проводит в тире, совершенствуясь в стрельбе из самых различных видов оружия, включая огнемет… Впрочем, откуда же ему это знать? На лбу у меня не написано – хорошо ли я умею стрелять.

Но спросила я его совершенно о другом:

– А почему ты не хочешь оставить его себе?

Гиря усмехнулся.

– Если на тебя пятнадцать человек нападут, ты языком от них отбиваться будешь?

– Хорошо, – согласилась я. – Возьму автомат – уговорил.

– А мне одолжи вот это, – сказал гиря и ткнул пальцем в наручники, болтающиеся у меня на поясе. – У Дохляка, что ли, отобрала…

Я машинально кивнула и сунула ему браслеты, которые он тут же спрятал в карман и при этом мрачно усмехнулся.

Гиря еще раз выглянул в окно, посмотрел – далеко ли еще пламя… И понял, что медлить нельзя… Снопы искр летели по ветру от соседнего, горящего уже здания в нашу сторону.

– Ладно, Ольга, объясняй, что ты придумала.

Я вздохнула и подумала:

«Ну, наконец-то, – теперь быстро, очень быстро… Если всех собрать быстро – мы сумеем прорваться в лес…»

– Уходить нужно через огонь! – сказала я. – Это единственный путь, где стрелять не будут – некому! Туда и пойдем… Я не знаю – что там, дальше… Но главное – там можно пройти живыми. Больше – нигде нельзя… И еще – Кузина там нет.

– Сгорим! – засомневался Гиря. – Не пройдем!

– Надевайте телогрейки, берите в руки что-нибудь вроде щитов – закрываться от искр и горящих веток… Под этим прикрытием мы растаскиваем колючую проволоку со стороны леса.

– Там нет уже колючки, – перебил меня Гиря. – Сам Кузин приказал забор убрать – нас на работу гонял, – траншею в лесу заставлял копать… Пожар хотел остановить. Не вышло…

– У него не вышло, а у нас выйдет, – заявила я уверенно.

– Дай бог, – отозвался Гиря…

С этими словами он пошел к выходу, легко раздвигая людей своей фигурой. Я поспешила за ним, держа автомат таким образом, чтобы он сразу бросался в глаза всем, кто попытается на меня напасть… Охранник, больной туберкулезом, не отставал от меня ни на шаг.

Мы выбрались на улицу.

– Передай там, – сказал Гиря пожилому заключенному, что стоял рядом с ним, – всем на прогулку… Да побыстрее, мать вашу!

Тот исчез за спинами остальных. Я только теперь обратила внимание, что почти все заключенные были пожилого возраста, молодых не было вообще. Лет сорока – тридцати пяти я увидела всего нескольких человек… Остальным – явно за пятьдесят.