Прекрасна и очень опасна

Ярослав был человеком внезапных решений и крутых поступков. Он знал свою силу и понимал: данное себе слово никогда больше не поднимать руку ни на какого человека он сдержит.

Однако тут в его жизнь затесалась высокомерная праведница-мстительница…

Исполняя данное себе слово, он мог запросто расстаться с Лидой. Не таким уж простаком он был и прекрасно понимал: да никогда в жизни она не донесет на него, не заложит! Все ее россказни о каких-то там мерах предосторожности – чистый блеф. Она играла своими двойками против тузов Ярослава и выигрывала именно благодаря своему простодушию и отчаянной, отважной решимости восстановить мировую гармонию и справедливость на одной, отдельно взятой планете своей судьбы. Но какими методами!..

Ну не мог, не мог Ярослав, который уже слишком хорошо знал, что это такое – жить с заскорузлыми от крови руками, допустить, чтобы нечто подобное испытала женщина, которую он…

Роковое слово еще не было произнесено им даже мысленно, но уже расцветало, созревало в душе.

Короче, все, что мог сейчас Ярослав, – это постоянно быть рядом с Лидой и брать на себя все те грехи, которые намеревалась совершить она сама. И – как минимум! – охранять ее.

Пока он размышлял, Лида уже изменила прическу, накрасилась и переоделась. Теперь на заднем сиденье джипа сидела пышноволосая, можно сказать, раскосмаченная особа, постаревшая лет на десять. И сколько же она, бедняжка, таскала на себе макияжа!.. Но вид у нее был эффектный и шикарный, особенно в этой длинной, в пол, как принято выражаться, норковой шубе (позаимствованной Лидой, как было известно Ярославу, у соседки с третьего этажа). Свои простенькие сапожки с меховой оторочкой она сняла – теперь на ногах у нее были остроносые башмаки на шпильке, передвигаться в которых Лида могла только с помощью Ярослава. Ну что ж, он совершенно не возражал послужить ей опорой и движущей силой!

Наконец Ярослав остановил автомобиль.

– Красивый домик! – вынужден был признать он, глядя в окно на четырехэтажное элитное строение из серого кирпича с готическими башенками по бокам, романтическими балкончиками под окнами и с самой затейливой крышей, которую ему только приходилось видеть в жизни.

Лида молча кивнула, открывая дверцу.

– Секунду! – спохватился Ярослав. – Глотните-ка!

Он протянул ей фляжку, которую – по таежной, между прочим, привычке – практически всегда носил в кармане куртки.

– Это что? – заносчиво спросила Лида. – Водка? Зачем?

– Во-первых, это коньяк, – с той же интонацией ответил Ярослав. – А во-вторых, как вы собираетесь изображать пьянчужку без малейшего намека на запашок?

Она обреченно кивнула, взяла фляжку и приложилась к ней. Глотнула раз, другой.

– Хватит, надеюсь? – выдавила с несчастным выражением оштукатуренного лица.

– Сойдет, – усмехнулся Ярослав, в свою очередь делая добрый глоток из фляжки.

– Вы что?! – ахнула Лида. – Вы же за рулем!

– Ну, мне ведь придется вызывать огонь на себя, я тоже должен соответствовать вашему образу. Мы как бы муж и жена, а они – одна сатана, – пояснил Ярослав, понимая, что эта целеустремленная леди Макбет, конечно, даже не заметила, что он не обтер горлышко фляги, а припал губами именно к тому месту, которого касались ее губы. Где уж ей замечать такие душещипательные тонкости! Это когда речь идет об изощренной мести, у нее рассчитан каждый шаг. Дура с косичкой!

Лида глянула на него подозрительно, но объяснение приняла. А может, сочла, что он не только анонимный убийца, но и анонимный алкоголик. Да ладно!

Ярослав выбрался из джипа, открыл дверцу Лиде, помог выйти. Она покачнулась и чуть не упала, Ярослав поймал ее, слегка прижал к себе, размышляя, нарочно она поскользнулась или нечаянно. Но если даже нарочно, то лишь для того, чтобы выглядеть более правдоподобно в глазах консьержки, которая уже пялилась на них через стеклянную стену подъезда. А совсем не для того, чтобы хоть на мгновение очутиться в его объятиях…

И это не она дура, это он дурак, что так напрягается в ожидании. Понятно же, что эта амазонка не остановится, пока не добьется своего. Значит, надо постараться, чтобы это произошло как можно скорей. Успокоится – авось вспомнит, что в жизни есть кое-что еще, кроме ошалелой мести. Ярославу надо набраться терпения. А пока – молчи, грусть, молчи.

Лида с видом капризницы-недотроги оттолкнула Ярослава и, шатаясь очень натурально, потащилась к подъезду. Нажала на кнопку звонка.