Тайна черного ящика

Из задумчивости меня вывел изменившийся характер шума, создаваемого вращением винта. Я выглянула в иллюминатор и увидела, что вертолет садится на какое-то судно. В первый момент я не могла определить его размеры – большое оно или маленькое, сравнить на фоне океанской воды было не с чем. Но вертолет продолжал опускаться, судно росло и росло на моих глазах, пока не превратилось в настоящий большой корабль. А когда на его палубе я различила маленькие фигурки в военной форме, я сильно засомневалась, что это тот самый пограничный катер, на который обещал меня доставить Евграфов.

– Куда вы меня привезли? – прокричала я в ухо сидевшему рядом капитану.

Тот только успокаивающе помахал ладонью – не беспокойся, мол, все в порядке, прибыли по тому адресу, который нужен.

На авианосце Тихоокеанской военной флотилии «Стремительный», которым оказался огромный, в детальном рассмотрении, корабль, мы пробыли совсем недолго. Галантный морской офицер поцеловал мне руку, чем вызвал гримасу неудовольствия на лице Евграфова, и сообщил, что в квадрате 22/46-Е подобран человек в национальной одежде, привязанный ремнями к обломкам лодки. Он был без сознания. Судовой врач привел его в чувство, но говорить толком он еще не может, сказал только, что его лодку перевернула и разбила «большая волна». Поняв, что это один из тех, кого ищут спасатели и пограничники, военные моряки связались с заставой пограничников, а оттуда их сообщение передали Евграфову, и он решил сразу же забрать потерпевшего крушение и доставить его на берег.

Я обратила внимание на слова офицера – «в национальной одежде». Ясно дело – в японской, решила я, какая же еще национальность может жить в непосредственной близости с японской границей?

Однако, когда на носилках матросы пронесли в самолет подобранного в океане человека, я сильно засомневалась, что это – японец. Это был человек уже, как мне показалось, очень зрелого возраста. Прежде всего меня смутила его совершенно белая широкая окладистая борода и такие же белые усы. Почему-то я очень плохо представляла себе японцев бородатыми.

Да и лицо у него было очень мало похоже на те лица, которые мы привыкли считать традиционно японскими, – густые темные брови, острый, выдающийся вперед прямой нос и овальные, почти европейские глаза могли бы принадлежать какому-нибудь римлянину, а не жителю Токио или Киото.

Одежда на нем и впрямь была национальной, но вовсе не кимоно, как можно было предположить, а какой-то распашной халат с узкими рукавами, на котором был вышит прямоугольный узор белыми нитками и какими-то не то стекляшками, не то камушками с отверстиями. Вместо традиционного японского оби – узкого пояса – халат был подвязан наборным набедренным поясом из кусочков сыромятной кожи, также отделанных каким-то прямоугольным узором. Матросы принесли длинную палку с острым крючком на конце, изготовленным, судя по всему, из кости какого-то животного. Палка, как они объяснили, была привязана к правой руке этого старика, когда его подобрали в океане.

Старик молча смотрел на нас неподвижным взглядом и не делал никаких попыток ни заговорить, ни спросить у нас что-либо.

– Кто он, японец? – спросила я у Евграфова, пока мы не взлетели и двигатель работал на полуоборотах.

– Нет! – улыбнулся Евграфов. – Таких, как он, в Японии очень мало, это одно из старинных племен, айны. Их в Японии всего тысяч пятнадцать-двадцать. И все почти живут напротив нас, через пролив, с японской стороны, на Хоккайдо. У нас, на Шикотане, всего одно селение было – человек тридцать. Их уже кто только не уговаривал переехать на Итуруп или на Сахалин, но они ни в какую не соглашались покидать остров. Промышляли охотой на котика, на тюленя. Китов давно перестали гарпунить, все равно на берег вытянуть не смогут, смысла нет охотиться. Люди чудные какие-то! Поклоняются океану, и хоронят их в океане. Сам, правда, не видел, но рассказывали ребята-сверхсрочники…

Вертолет взлетел. Евграфов еще что-то пытался мне говорить, но я уже ничего не могла разобрать за шумом двигателя. Он махнул рукой: потом, мол.

Со стариком-айном не удалось поговорить и на заставе, куда доставил нас вертолет. Врачи сразу же оттеснили его от меня и после беглого осмотра заявили, что он сильно переохлажден, не способен адекватно реагировать на окружающее и вообще ему требуется срочная медицинская помощь, иначе может начаться жесточайший воспалительный процесс.