Русская лилия

— О, княгиня Плакентийская, — сказал он почтительно. — Это одна из самых значительных персон в Афинах. Княгиня была статс-дамой королевы Амалии, однако покинула свой пост — по собственной воле, заметьте. Княгиня очень независимая дама. Она оказывала неоценимые услуги Греции и ее освободительному движению, оказывает их и ныне.

— Она не похожа на гречанку, — заметил Георг.

— Она французская подданная, — проговорил Мавромихалис с некой смесью осуждения и восхищения. — Супруга генерала Лебрена, одного из сподвижников Наполеона. Он был намного старше ее и давно скончался. Очень богата. Построила в Афинах два дворца и другие сооружения. Именно поэтому — из-за своего положения — она столь независима в суждениях и поступках. Итак, позвольте передать ей ваше приглашение.

Георг стоял на возвышении и внимательно смотрел в широкую спину Мавромихалиса, который неторопливо направлялся к княгине Софии. Потом король столь же внимательно смотрел в подчеркнутый белым фрачным жилетом живот Мавромихалиса и плотно схваченную корсетом фигуру его спутницы, когда пара приближалась к нему. Георг изо всех сил держал свои глаза в повиновении и не давал им рыскать по сторонам. А вдруг он снова увидит ее?.. Нет, он не мог ручаться за себя, совершенно не мог!

— Ваше королевское величество, позвольте представить вам княгиню Плакентийскую. Мадам, его величество король.

Дама — у нее оказались яркие голубые глаза — присела в реверансе, столь же изысканном, каким был ее танец.

— Сегодня знаменательный день в истории Греции, ваше величество, — сказала она взволнованно, как и Мавромихалис, по-немецки. — День, которого мы все так давно ждали… Это награда нам за все наши мечты, страдания, деяния. Вы — воплощение наших надежд, сударь.

— Мне будет приятно услышать эти слова по-французски, — проговорил Георг с поклоном.

Ее глаза сверкнули признательностью, когда она повторила свой коротенький спич на родном языке.

— Кстати, — закончила она словами, которых не было в немецком варианте, — мои близкие друзья зовут меня княгиня София или просто София.

— Должен ли я понять это так, что вы, мадам, предлагаете мне свою дружбу? — осведомился с полупоклоном король. Княгиня держала себя с таким достоинством, была так обаятельна, что он не видел ничего особенного в том, что она первая удостоила своим расположением короля, а не он ее. К тому же, как всякая истинная француженка, в душе она наверняка республиканка, и он, король Греции, для нее просто человек на довольно хлопотной и не слишком-то уважаемой должности. Видно, что княгиня — патриотка Греции и только ради Греции оказывает знаки почтения Георгу. — Могу я надеяться, что вы не откажете мне в туре вальса?

— Я наблюдала за вами. — Княгиня улыбнулась, оценив его юмор. — Давно мне не приходилось видеть столь блистательного танцора. — Она вложила руку в руку короля и подхватила оборки голубого платья.

— Могу ответить вам комплиментом. — Георг ощущал легкость ее шага и изящество поворотов. — Вы очаровательны, когда говорите, и еще более очаровательны, когда танцуете.

— Мой покойный супруг, генерал Лебрен, был великолепным танцором, несмотря на года, это все признавали, однако ему было далеко до вас, сударь, — вздохнула княгиня с искренним восхищением. — Боже, какое счастье танцевать с хорошим партнером! Я уважаю и люблю своих здешних друзей, но встречи с ними на паркете охлаждают мои чувства к ним. То же говорит и моя дочь.

— О, у вас есть дочь, княгиня, — вежливо проговорил Георг. — Она тоже живет в Афинах?

— Сейчас она здесь. Собственно, это моя приемная дочь. Ее матерью была Мандо Маврениус — моя близкая подруга и необыкновенная женщина. Она родила ребенка от Димитриоса Ипсиланти. Но их брак не был освящен церковью, поэтому очень многие не верили Мандо. Однако я доподлинно знала историю их любви и убеждена, что Элени — непризнанная дочь Ипсиланти. Собственно, я присутствовала при ее рождении, накануне смерти Мандо. Я удочерила Элени совсем крошечной, однако она отлично знает, кто ее настоящие родители. У меня нет своих детей, и я люблю Элени всем сердцем, а потому не могу ей ничего запретить. Да и зачем? Молодые должны наслаждаться жизнью. Ее трудно удержать на одном месте. Элени то в Париже, то на Крите, то в Риме, то в Стамбуле… Она большая любительница балов, однако ради того, чтобы лучше общаться с нашими друзьями-греками, выучилась танцевать народные танцы. Они довольно красивы для туриста или этнографа… Ну и для самих греков, конечно. Мне они кажутся однообразными, кроме цифтэтэли, само собой. — Княгиня бросила на Георга весьма игривый взгляд и тихонько засмеялась. — Моя дочь блестяще танцует и фрагосириани, и сиртос, и зейбекико, и хасапико…