Русская лилия

— Э-леф-те-ри-я и Фа-на-тос! Сво-бо-да или смерть!

Георг слабо улыбнулся, стараясь не показать изумления. Он не ожидал такого эффекта от появления своей молодой жены. Невольно вспомнилось, как он сам приехал в Грецию… Чуть ли не тайком, под покровом ночи, в пустой дворец, не зная толком, желанен ли он этому народу… А его еще не коронованную супругу встречают всеобщим ликованием, словно ее приезд означает некие неисчислимые блага, которые получат народ и страна. Да, греки любят русских… Православная вера имеет необычайное значение для тех, кто ее исповедует, и привези Георг сюда лютеранку или католичку, встреча могла бы стать совершенно иной — это был бы митинг протеста, а не единодушное восхищение. Для них, демократов до мозга костей, монархия, король, королева — всего лишь символы, охраняющие порядок в стране. И эти символы должны соответствовать народным представлениям о них.

Ольга соответствует как никто другой. А вот Элени…

Публичное появление Элени рядом с Георгом вызвало бы новую революцию!

Нет, мечтать о браке с Элени можно было только по страстной, безумной любви, которую он испытывал тогда, несколько лет назад. И в ту пору, когда люди поверили, что она в самом деле дочь легендарной Мандо Маврениус и Дмитрия Ипсиланти… Потом пошли слухи, что это всего лишь обман. И, вернувшись в Грецию, Георг многое услышал об этом. Итак, Элени оказалась всего лишь авантюристкой… Мавромихалис и иже с ним клялись и божились, что искренне верили княгине Плакентийской, что сами были обмануты… А впрочем, для Георга это уже не имело большого значения. Страсть к Элени не имела отношения к законности или незаконности ее рождения, и эта страсть не иссякла. Оставив жену в Дании, он ринулся не столько проверять, как там без него поживает его королевство, сколько не мог больше выдержать плотскую разлуку с Элени. Она, одна лишь она могла дать его телу желанное блаженство!

Но Георг был разочарован. С чего он взял, что Элени смиренно ждет его в Афинах? Никто не знал, где она находится. Княгиня-то Плакентийская знала, конечно, однако она была в Париже — вероятно, и Элени с ней. Георгу пришлось смириться и ждать приезда жены.

Сейчас, когда он смотрел на Ольгу, такую юную и очаровательную, по-девичьи взволнованную и вместе с тем по-королевски величавую, он словно бы прощался с собой прежним, с тем юнцом, который принадлежал только самому себе и мог делать все, что угодно, не считаясь ни с кем. Он понимал, что благочестивые греки, для которых семейные узы имеют огромное значение, не простят женатому королю того, что прощали королю холостому: поллакия — незаконная любовная связь женатого человека — была сурово осуждаема всеми, и даже если бы он встретил Элени в Афинах, они уже нигде и никогда не смогли бы показаться вместе. И если бы в России стало известно, что король держит в забвении жену, а сам находит утешение в объятиях безродной авантюристки… Даже думать об этом страшно. С мнением России теперь придется считаться. А значит, утешаться тем, что даровал ему Господь: любовью и беззаветной преданностью этой прохладной русской лилии.

Жить без Элени…

Приступ мучительной тоски пронзил его сердце, но в этот миг нос ялика коснулся камней набережной, и несколько человек бросились в воду, чтобы перенести Ольгу на берег. Она бесстрашно ступила на сплетенные руки, образовавшие ступеньки, ухватилась за плечи как за перила и через несколько мгновений оказалась перед Георгом.

Их глаза встретились. Незамутненное лазурное спокойствие ее взора восхитило Георга. Чувство собственного достоинства, которым обладала эта девушка из русского царского дома, было поразительным. Или это беременность придавала ей такую уверенность в себе? И ее приезд именно в день Фоты, Крещения… Никто из греков, видевших ее явление, никогда не забудет этого зрелища.

Георг поцеловал жене руку, а потом прикоснулся к ее губам.

И в это мгновение собственная природа стала ясна ему так отчетливо, как никогда не была ясна раньше. Невинность и чистота вызывали в нем лишь мгновенное умиление — но не волновали, не привлекали как мужчину. Его привлекал порок… А поскольку он сам был чист душой, прямолинеен и порядочен, сам для себя не мог допустить порочного поведения, то он искал порока на стороне. Вот чем была для него Элени, вот почему она имела над ним такую поразительную власть.

Люди умиленно взирали на королевскую чету, застывшую во взаимном созерцании, не сознавая, что каждый из них в это мгновение думает о своем, что ими владеют разные чувства, далекие от взаимной любви: король погружен в тоску, королева — в страх… И только один человек из всех, кто следил за этой встречей, понимал, что она далека от идиллии, о которой мечтают собравшиеся.