Нестандартный подход

– Сеня, что случилось?

– Поди прочь, – огрызнулся он. – У меня дела.

– Господи-и, – пустила она слезу, – что же это творится-то, а?..

– Катя, – Семен Семенович ласково обнял жену за плечи и выставил в гостиную, – заткнись, пожалуйста. После поговорим.

– Заварить чаю? – шмыгнула носом Бурлакова.

– Лучше кофе. – Семен Семенович закрыл за ней дверь и торопливо прошел в кабинет вслед за Китайцем.

Надо было отдать должное Бурлакову – кабинет был довольно уютным. Стены были затянуты приятной, цвета слоновой кости, тканью, на полу лежал мягкий, скрадывающий шаги ковер, зеленоватые шторы на окнах создавали интимный полумрак, а большой двухтумбовый стол, заваленный книгами, настраивал на рабочий лад. Устроившись в черном кожаном кресле, Китаец окинул взглядом стоявший напротив книжный шкаф. Большую его часть занимала художественная проза русских писателей – Достоевский, Гоголь, Толстой. С ними соседствовало несколько томов древних греков, и отдельную полку занимала литература по психологии и философии: конечно, Фрейд, Юнг, Лэнг, Хорни, Бехтерев, а также Шестов, Ницше и Шопенгауэр.

Бурлаков продефилировал мимо Китайца, крутнул кресло, стоявшее у стола, и уселся на нем, закинув ногу на ногу и переплетя руки на груди.

– Ну-с, – подавив нервный зевок, произнес он, глядя куда-то в стену за Китайцем, – я вас слушаю.

– Расслабьтесь, Семен Семенович, – усмехнулся Танин, – вы же не на приеме.

– Да, не на приеме. – Бурлаков скользнул взглядом по стене, дотронулся до своего болезненно-алого носа и положил руки на подлокотники. – Что же вы от меня хотите?

– Это уже ближе к делу, – одобрительно кивнул Китаец. – Как я вам уже сказал, убит друг вашего племянника. Убит примерно в одно с ним время – в ночь с четверга на пятницу. То есть – вскоре после того, как был обнаружен труп Крупенкова.

Китаец замолчал, пытаясь поймать бегающий взгляд Бурлакова, но легче было бы запихать в авоську солнечный зайчик.

– По одной из моих версий, – продолжил Танин, решив добавить в огонь чуточку масла, – ваш племянник со своим другом убили Крупенкова, а вы, чтобы замести следы, прикончили их…

– Ха-ха, – нервно хохотнул Бурлаков, – ваша версия совершенно несостоятельна. В четверг до семи вечера я был на приеме, это могут подтвердить несколько человек, а потом пришел домой, поужинал и лег спать.

– Вы знаете, – задумчиво произнес Китаец, – мне самому эта версия не очень нравится.

– И потом, – немного спокойнее вставил Бурлаков, – почему вы так уверены, что Коля с приятелем убили Крупенкова?

– В кармане куртки вашего племянника, – твердо сказал Китаец, – я обнаружил бумажник Ильи Васильевича…

– Но они же не должны были… – открыл было рот Бурлаков, но осекся, уцепив себя большим и указательным пальцами за малиново-сиреневый нос.

Мягко ступая по ковру, в комнату вошла Екатерина Игоревна с подносом в руках. На ее лице бродила вымученная улыбка. Она поставила поднос с дымящимися чашками на стол и посмотрела на мужа.

– Что-нибудь еще? – округлив и без того круглые глаза, уставилась она на Семена Семеновича.

– Нет, – не глядя на нее, ответил он.

– Может, печенья?

– Я же сказал, не-ет! – заорал он, подскакивая на кресле. – Иди отсюда.

– Но, Сеня, – она покосилась на Китайца, – Владимир Алексеевич может подумать…

– Во-он! – по-бабьи взвизгнул Бурлаков, тяжело дыша и открывая рот, словно выброшенная на берег рыба.

– Простите. – Екатерина Игоревна робко улыбнулась Китайцу, попятилась назад и исчезла за дверью.

– Так чего они были не должны? – Китаец поднялся и почти вплотную подошел к Бурлакову, глядя на него сверху вниз.

– Не знаю я, – жалобно простонал тот, – отводя взгляд в сторону.

– Ах, ты не знаешь, урод, – в руках Китайца неожиданно появился пистолет. Он схватил Бурлакова за ворот рубашки и сунул дуло «макарова» в полыхающий шнобель психоаналитика, глядя на последнего в упор. – Говори, паскуда, пока я тебе остатки мозгов не вышиб! Экспериментатор хренов!

Китаец говорил негромко, почти шепотом, но смысл сказанного, похоже, достиг цели.

– О-у-а-ы-х, – целая гамма чувств пронеслась во взоре Бурлакова. – Я скажу, скажу, – пролепетал он, – только уберите это. Я ни в чем не виноват.

– Говори, разберемся. – Китаец тряхнул его еще раз за ворот, но пистолет опустил.

– У господина Крупенкова был довольно сильный, можно даже сказать, маниакальный комплекс неполноценности, – торопливо произнес Бурлаков, косясь на пистолет. – Необходимо было радикальное вмешательство. Я не сомневаюсь, что мой нестандартный подход, основанный на теориях постфрейдистов и раннего Юнга, мог бы вернуть обществу полноценного члена.