Черноморский Клондайк

В это мгновение прозрачный горный воздух разорвали протяжные автоматные очереди. Вахтанг не стал долго раздумывать и с оставшимися боевиками пошел напролом. Держась на правом фланге, он поставил своих людей в цепь и короткими перебежками приближался к дому, за которым спрятался ненавистный родственник. Навстречу им полетели гранаты. Настоящие, а не со стола. Одного человека Вахтанга легко ранило осколками, другому разворотило живот. Но остальные упорно приближались к дому.

– Сука! – орал Вахтанг. – Я тебе все припомню! Ты мне ответишь за свои грязные делишки!

– Пошел ты! – Ираклий ответил ему короткой автоматной очередью.

Вахо упал в траву и в ответ нажал на спусковой крючок. Хоть он и был возбужден, но осторожности не потерял. Он стрелял одиночными, стараясь как можно тщательнее прицелиться. Оставшиеся с ним два боевика тоже были опытными солдатами. Они короткими перебежками продвигались к дому, стреляя и на ходу и из положения лежа, когда замирали за очередной кочкой или валуном. Благодаря их стараниям около полудюжины боевиков Ираклия были ранены. Те, кто был в состоянии передвигаться, ползли к дому, чтобы укрыться там и сделать перевязку, тех же, кто был без сознания, тащили туда здоровые бойцы.

Видя, что несет потери от противника, численность которого гораздо меньше, Ираклий стал выходить из себя.

– Огонь, сволочи, огонь! – вопил он, стоя в полный рост, под прикрытием дуба. – Дайте гадам прикурить.

Он сорвал с пояса гранату, вырвал чеку и метнул ее в нападавших. Бросок получился неудачным. Или слишком удачным для нападавших. Во-первых, граната попала прямо в руки Вахтангу, который ее ловко схватил, а во-вторых, детонатор еще не сработал, и Вахо оставалось время, чтобы метнуть ее обратно. Что он и сделал. Только кинул он ее не в Ираклия, а в скопление его боевиков, которые в этот момент затеяли перегруппировку.

Прогремевший над горами взрыв поднял столб земли и камней. Когда же пыль осела, боевики Ираклия недосчитались еще нескольких человек убитыми и ранеными.

– А-а, шайтан! – Ираклий дрожал от бешенства, видя, как погибают его люди.

Иосиф с двумя боевиками в это время был уже в нескольких метрах от задней стены дома. Последние несколько десятков метров они продвигались по-пластунски, скрываясь за кустами самшита. Их ждали, но они выскочили одновременно и так быстро, что все равно это стало неожиданностью для Тенгиза и его боевиков. Они только успели передернуть затворы, как по ним ударили автоматные очереди. Двое сразу свалились замертво, даже не успев понять, в чем дело, еще один упал, зажимая на руке рваную рану, из которой хлестала кровь. Тенгиз же рухнул на землю прежде, чем пули попали в него. Подняв автомат над головой, он пустил длинную очередь, водя стволом из стороны в сторону. Но боевики Иосифа уже скрылись в траве. Теперь численный перевес был на их стороне. Они неспешно стали расползаться, обходя Тенгиза со всех сторон.

Тот опасливо поднял голову, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию, но тут же над ним просвистели пули. Он снова уронил голову, прижавшись щекой к каменистой почве, поросшей редкой растительностью, и попытался отползти назад. Но теперь очереди не переставая били с трех сторон.

Тенгиз все-таки решил побороться за свою жизнь. Выбрав момент, когда все автоматы замолчали, он, вытянув вперед руки, в которых сжимал оружие, резко откатился в сторону. Вскочив на колено, выпустил несколько коротких очередей, помня, откуда по нему стреляли. Это был довольно умный прием, но боевики Иосифа тоже не сидели на месте. Они постоянно сужали кольцо, обходя Тенгиза. Как только он предпринял свою попытку и поднялся над травой, очередь, выпущенная из автомата Иосифа, пробила его грудь. Едва не потеряв равновесие, хотя уже был при смерти, Тенгиз посмотрел в сторону, откуда прозвучали выстрелы, и попытался повернуть туда ствол своего автомата. Это ему удалось, но надавить на курок уже не было сил. Из уголка запекшегося рта потекла струя красно-коричневой крови, руки выпустили оружие, и Тенгиз завалился набок, как раненый зверь. Когда Иосиф осторожно, продолжая держать его на мушке, подошел к нему, то увидел, что тот лежит с открытыми глазами, устремленными в небо.

Боевики Иосифа встали рядом со своим командиром. Смерть на войне, конечно, привычное дело, но, во-первых, это была не совсем война, а скорее разборка двух враждующих группировок, а во-вторых, не так уж часто удается заглянуть смерти в глаза. Зрелище не для слабонервных, нужно сказать. Иосиф наклонился и закрыл врагу глаза.