Любовник богини

Острое как стрела, серо-коричневое с белой полосою перо, мягко кружась, опустилось к ее ногам, и, хотя это тоже была хорошая примета, Варя не подняла перо.

Таких «хороших примет» валялось кругом несчитано, и все они сулили то же, одно и то же: смерть.

Да, Варенька знала, что обречена… и все-таки еще качала недоверчиво головой, не в силах смириться с тем, что час ее настал.

А почему, собственно, она была так уверена, что с нею не может случиться ничего ужасного? Особенно после того, что привелось испытать… Не зря говорят:

«Не думай легкомысленно о зле: „Оно не придет ко мне!“ — ведь и большая чаша переполняется падением маленьких капель». Неужто чаша ее жизни уже переполнилась?

…Ощущение бесповоротности происходящего, щемящей безысходности овладело ею в ту минуту, когда полог шатра внезапно приподнялся и появилась женская фигура. Варя, старавшаяся держаться поближе к задней стенке шатра в ожидании криков павлина, воззрилась на нее с изумлением; ведь среди их сопровождения не было женщин. Может быть, к месту ночевки подошел другой караван и путники попросили приюта у их костров? А узнав, что здесь есть женщина, незнакомка хочет переночевать в ее шатре. Она помешает бегству, озабоченно подумала Варенька, но тут же надежда вспыхнула в сердце: возможно, душители отступятся, побоятся напасть, если появились новые люди?

Во всяком случае, ей ничего не оставалось, как со всей возможной приветливостью взглянуть на незнакомку, однако та, похоже, меньше всего хотела, чтобы кто-то увидел ее лицо. Резко закрывшись темно-синим грубым покрывалом, она шагнула к Варе и стремительным, змеиным движением приблизила к ее лицу раскрытую ладонь.

Девушка даже не успела отпрянуть — но успела увидеть на этой ладони странную зеленую коробочку, покрытую короткими отростками. «Колючее яблоко! — мелькнула изумленная мысль. — Да ведь это одно из оружий тхагов-душителей! Откуда оно?..» И в это мгновение «коробочка», прижатая к ее лицу, лопнула. Острый, пряный запах коснулся ноздрей. Варенька попыталась задержать дыхание, отпрянуть, однако ноги подкосились, голова резко закружилась… Девушка взмахнула руками, пытаясь за что-нибудь удержаться, и успела еще раз удивиться, когда кто-то подхватил ее на руки.

Потом тьма заволокла глаза, однако тело помнило долгую, мучительную тряску, отдававшуюся во всех суставах, и, кажется, у Вари бывали мгновения просветления, когда она осознавала, что ее куда-то везут на лошади: то бесцеремонно перекинув через круп, то помогая держаться в седле.

Чудилось, путешествие длилось бесконечно, но вот сознание прояснилось вновь, и Варенька ощутила себя Лежащей на земле. Неясные, смутные человеческие голоса шумели вокруг, то возвышаясь почти до оглушительной громкости, то замирая вдали.

Голоса, конечно, были человеческие, однако, когда Вареньке удалось слегка, самую чуточку приоткрыть веки, она почему-то увидела перед собою собаку — большую, рыжую, как огонь, собаку с настороженными коричневыми глазами, которые пристально вглядывались в лицо девушки. Когда взгляды человека и животного встретились, собака радостно взвизгнула и разинула пасть, как бы приготовившись громко залаять, однако Варенька внезапно ощутила, что ее лицо накрыла какая-то тень.

Потом она увидела тонкую смуглую женскую руку, которая вцепилась в загривок собаке и оттащила ее прочь, а высокий резкий голос, напоминавший птичий клич, произнес:

— Моя сестра покинула нас… О Атар, прими ее душу, а птицы твои пусть возьмут ее тело.

«Но я жива!» — хотела крикнуть Варенька, ужасно испугавшись, что ее сочтут мертвой и зароют в землю заживо. Речь не повиновалась ей, она не могла владеть телом, даже веки приподнять была уже не в силах, однако способность чувствовать постепенно возвращалась к ней, и она ощутила, как ее взяли за плечи и ноги (прикосновение показалось каким-то нечеловеческим, словно бы до нее дотрагивались не голыми руками, а сквозь грубую, толстую ткань) и опустили в высокий и длинный железный ящик. Ящик заколыхался — Варенька поняла, что ее несут. Женский голос завел какие-то неразборчивые причитания. Вторивший мужской голос то и дело повторял слова: Ашем-Вот, Ято-Ахуварье, Атар, Заратуштра…

Голоса отдалились, совсем погасли, а Вареньку все несли, несли куда-то вверх. Слышалось затрудненное дыхание двух мужчин. Потом страшно заскрипели ржавые петли какой-то двери, Варенька вновь ощутила омерзительное прикосновение рук сквозь грубую ткань — и поняла, что ее вытащили из ящика и положили на каменный пол.