Любовные чары

– Вижу, пальцы вы все-таки отмыли от крови, сударыня. Это, конечно, было проще, чем вывести пятна крови. – Он не глядя выхватил у Джессики серое бархатное платье и сунул его в лицо Марине.

О господи! Да ведь это пятна от краски, которой Марина перемазалась в комнате Джессики. На кровь они, может быть, и похожи, но… Чепуха! Пятна-то каким образом участвуют в паутине ужаса, которой опутана Марина?

– О чем вы говорите, в толк не возьму! – выкрикнула она и сама поразилась тому, как хрипло, неуверенно звучит ее голос. – Какое платье? Какие пятна? О чем вы говорите, когда кто-то убил Урсулу!

– Кто-то? – повторил Десмонд, отшвыривая платье. – А сегодня утром в лесу нашли чуть присыпанное песком тело капитана Вильямса с перерезанным горлом. Агнесс, Вильямс, Урсула… Кто будет следующим, Марион? Может быть, я?

И это были не последние его слова. Он еще успел сказать: «Ваш любовник схвачен и во всем признался!» А потом вышел, так ни разу и не посмотрев на Марину.

Джессика не удержалась и бросила торжествующий, но в то же время и опасливый взгляд: вдруг Марина примется оправдываться и не дай бог сможет разубедить или хотя бы разжалобить Десмонда. Но та не шелохнулась, и Джессика удалилась в окончательном убеждении, что накрепко пригвоздила свою жертву. И чем дольше она будет в таком убеждении пребывать, понимала Марина, тем лучше.

Стало быть, Хьюго схвачен. Джессика и его не пощадила… Он признался. В чем, интересно знать? Уж, конечно, не в том, как ненасытная любовница в восторге скребла его спину ногтями! Небось нагородил целую гору вранья, очернившего Марину.

Урсула… Урсула погибла!

Марина прижала кулаки к глазам. Глаза болели, но слез не было.

Любопытно бы узнать, сама-то Джессика, обвиняя Марину, верила в то, что говорила, или просто нагло, вдохновенно лгала, как она лгала всем и всегда? Жаль, что она нашла дурацкий балахон за шкафом, а не то еще вопрос, какое «роковое» доказательство приберегла бы она для Десмонда. То-то небось возликовала, увидев, что жертва клеветы избавила ее от хлопот по подтверждению обвинения!

Марина покачала головой. Нет, не так. Она опять недооценивает Джессику. Уж если она или Хьюго, а может быть, оба вместе следили вчера за Урсулой, то прекрасно знали: войдя в спальню Марины в белых тряпках, в образе леди Элинор, Урсула вышла оттуда одетая как обычно. Да, Джессика играла наверняка. Она знала, что искать.

Ну разумеется! Ни Урсуле, ни Марине мысль о слежке и в голову не могла прийти. Расставаясь нынче перед рассветом, все наконец выяснив, обо всем договорившись, они чувствовали себя победительницами, не сомневаясь, что теперь-то уж с «проклятием Макколов», как говорила Урсула, будет покончено. И где они теперь, победительницы? Одна мертва, другая заточена. Что-то еще сказал Десмонд… Ах да: ее будут охранять. Нет, не жизнь ее – будут охранять преступницу, пока коронер, пристав или кто там еще не арестуют ее как убийцу. Надо думать, их еще нет в замке, не то Марину сдали бы им с рук на руки. Значит, еще есть время… хотя бы хорошенько подумать.

Ей послышался какой-то шорох в углу комнаты, за шкафом, и Марина опасливо оглянулась. Нет, никого и ничего. Да и чего ей бояться? Пожелай Джессика прикончить ее, она уже сделала бы это давно, с такой же легкостью и дьявольской изобретательностью, с какой прикончила всех мешавших ей людей: Алистера, Гвендолин, Урсулу… Нет, Марина нужна ей живая. Убей ее – и она станет еще одной жертвой, смерть которой вызовет вопросы. А на вопросы надо отвечать. А вдруг чей-нибудь пытливый ум докопается до истины, как докопалась до нее Марина? Ведь она и без помощи Урсулы поняла, кто главный виновник кошмаров, которые обрушиваются на Маккол-кастл. И все-таки в полном выявлении истины она не обошлась бы без помощи Урсулы… хотя теперь опять придется рассчитывать только на себя.

Бедная Урсула! Изо всех своих душевных сил Марина взмолилась о том, чтобы сэр Брайан, ежели он все-таки не сбежал коварно из-под венца, а все долгие годы пребывал на небесах, встретил свою невесту у райских врат, чтобы хоть там, в заоблачных высях, они обрели счастье и блаженство, которые не были суждены им при жизни. И все-таки Марина чувствовала: даже повстречавшись с женихом, леди Урсула не обретет покоя на том свете, пока не будут наказаны убийцы, пока не восторжествует справедливость, а ее ненаглядный Десмонд не обретет счастья.

Марина угрюмо покачала головой и слабо усмехнулась. Не зря им с Джессикой приходила мысль об их удивительной схожести. Мариной движет любовь, Джессикой – алчность, но обе думают о собственной пользе, хотя цель у них одна – Десмонд.