Воля под наркозом

Беседа между посетителями заняла не более десяти минут. Толстенький все это время стоял, смиренно наклонив голову. В какой-то момент разговора он ее поднял, озадаченно посмотрел на Высокого, а затем посмотрел прямо на рябиновый кустик. Я тихо охнул и сел на могилку.

– Что? – озабоченно наклонился Чехов. – Прихватило?

– Банда психиатров, – простонал я. – Этот, который пониже и потолще, и есть Тарасов.

Чехов с любопытством вытянул шею.

– Прячемся! Они расходятся. Колобок обратно ползет, надеюсь, к своей скамеечке.

Тарасов умчался так же торопливо, вскоре его быстрые шажки затихли вдалеке. Только тогда неспешно удалился и его собеседник. Колобок немного выждал и тоже укатился, сослепу едва не наступив Чехову на голову. Ни на самого полковника, ни на его голову внимания он, естественно, не обратил.

– Вношу поправку, – отряхивая с одежды налипший в большом количестве мусор, заявил Чехов, – банда ненормальных психиатров. Нет, это ж надо! – он расхохотался. – Забить стрелку на кладбище! А Колобок-то, Колобок!

– Ну, мы с тобой, вероятно, тоже выглядели достаточно комично, – заметил я. – И, по-моему, кладбище – не самый плохой вариант для тайной встречи. Подумаешь, пришли почтить память предков, которые по чистой случайности оказались похороненными бок о бок.

– Определенный смысл в этом есть, – согласился Чехов. – Только вот нам теперь как лучше поступить?

Поразмыслив, мы пришли к выводу, что вся троица, должно быть, уже благополучно разъехалась каждый в свою сторону. Или вот-вот разъедется. Гнать наперегонки к выходу особого смысла нет. А потому благоразумнее сегодняшний вечер посвятить иным занятиям.

Чехов тут же вспомнил о Коле Кругленьком. Мои мысли закрутились вокруг Кати. Переживает, наверное, куда это я пропал.

– Знаешь, я, наверное, домой поеду.

Чехов скосил на меня лукавый глаз и неожиданно поддержал мое решение.

– Правильно, нельзя допустить, чтобы нас вместе засекли. Они сейчас меня наверняка около дома пасут. Только по дороге красотке своей позвонишь.

– Это еще зачем?

– Свидание назначишь.

– Вот те нате! Ты же сам советовал от нее подальше держаться!

– А ты и держись. Договоришься о встрече дня через три. Сошлись на занятость, болезнь. Ты же болел? Болел. А за три дня многое чего может произойти… А между делом попытайся выяснить ее расписание на сегодня-завтра. Кстати, я пробил номер ее телефона. Сотовый, зарегистрирован на левого человека.

– Ну это уже что-то. Найти, спросить, кому дал попользоваться, и все дела.

Чехов фыркнул.

– Святая наивность! Дал попользоваться! Я его разыщу, конечно. Но, полагаю, историю он изложит примерно следующую: студент, вечно нуждающийся, предложили подработать, кто предложил – не помнит или не знает, потому что через третьи руки, сам телефоном ни разу не пользовался, даже в глаза не видал. Вот и вся история.

Кате я позвонил через полчаса. Ответила она только после седьмого гудка, когда я уже готов был повесить трубку. Так волновавший меня голос теперь звучал сердито и устало.

– Да.

– Катя?

– Она самая.

Я засомневался, стоит ли продолжать, – на меня неумолимо начало накатывать знакомое чувство легкого сумасшествия.

– Это Владимир.

Она помолчала то ли от удивления, то ли не сразу поняв, какой такой Владимир и какого черта он звонит.

– Ладыгин, – на всякий случай добавил я, с опозданием сообразив, что, по идее, я не должен знать, что ей известна моя фамилия.

– Ладыгин, значит, – неопределенно высказался предмет моего странного обожания. – Где пропадал?

Вопрос прозвучал все в том же устало-равнодушном тоне. Меня это основательно смутило и несколько задело. Женщины! Искала, караулила, не далее как сегодня братца подсылала – и ни капли радости!

– Приболел, – сухо сообщил я, чувствуя, что голос все же предательски подрагивает. – Серьезно приболел. Даже с постели не вставал.

– А-а. Сейчас лучше?

Весть о моем плохом самочувствии Катю нисколечки, ни капельки не проняла. Я разозлился и уже совсем спокойно сказал:

– Гораздо. Извини, что раньше не позвонил. Не мог, сама понимаешь.

– Ничего.

Ничего?! И это все?! Развод! Немедленно!

К реальности меня вернул чувствительный тычок под ребра. Я благодарно посмотрел на Чехова и нежно – мы тоже можем быть коварными, когда надо – поинтересовался:

– Когда мы можем встретиться? Я ужасно скучаю.

– Только не сегодня, – категорически отрезала Катя. – Сегодня я занята. Если хочешь, завтра.