Жили-были. Русские инородные сказки – 7

Когда все ушли, он снова заплакал.

Детское горе такое страшное и сладкое одновременно… Когда уже плакать нечем и незачем, все еще хочется тихонько мычать и раскачивать его внутри себя, как качают языком молочный зуб, который вот-вот оторвется от десны.

– Меня зовут Лена Рябинина. – Девочка сняла шапку и села рядом с Сашкой на лавочку.

Сашка молчал.

– Ты хочешь домой, да? – участливо спросила девочка Лена.

Сашка опустил голову и прикусил губу, чтобы снова не разреветься.

– Я сперва тоже хотела. Я даже хотела заболеть и простыть, чтобы меня в сад не вели! Я для этого в сонный час ходила в туалет и пила там много воды холодной из крана.

– Надо было из холодильника, – подсказал Сашка, не поднимая головы.

– Ага, из холодильника! Кухня на первом этаже! Не проберешься.

– Не проберешься, – согласился Сашка.

– А еще я дышала в открытую форточку. Смотри, вот так! – Лена широко открыла рот, высунула язык и задышала быстро-быстро, резко втягивая воздух.

Сашка непроизвольно задышал вместе с ней. И закашлялся.

– Надо было босиком постоять на кафеле в коридоре. Я пробовал. Сразу насморк появляется!

– А ты в трусах стоял или в колготках? – поинтересовалась Лена.

– Конечно в трусах! В колготках ничего не получится.

Они немножко помолчали, и Сашка сказал:

– Но лучше, конечно, что-то серьезное. Ногу сломать или руку. Дольше заживает.

– Ой, а у нас Еремин ногу вывихнул однажды сильно! – оживилась Лена. – Целую неделю дома сидел. Это он так с беседки прыгал. Хочешь, покажу где?

Сашка уже собрался было надевать ботинки, но тут группа вернулась с прогулки, и воспитательница скомандовала всем быстро переодеваться и мыть руки перед обедом.

– Я тебе потом покажу, – успокоила его девочка Лена, – не волнуйся. Пошли обедать.

И Сашка послушно пошел за ней.

А после обеда все отправились на сонный час.

– Еремин! – позвала Лена из своей кровати. – А ты когда ногу вывихнул, долго сперва прыгал?

– А тебе зачем? – спросил Еремин. – Наябедничать хочешь?

– Дурак! – сказала Лена. – Для Саши вот надо, для новенького.

Еремин сел в кровати. И еще несколько мальчиков сели тоже.

– Если специально, может и не получиться. Лучше сразу с козырька тогда прыгать.

– А там высоко? – спросил Сашка.

– А ты что, сдрейфил? – спросил Еремин.

– Ему чтобы в сад не ходить, – вмешалась Лена. – Можно просто горло простудить.

– Тогда надо много мороженого! – со знанием дела сказала полная девочка Катя.

– Или холодной газировки, – добавил лопоухий мальчик с соседней кровати. – Я летом на море холодной газировки попил, потом два дня охрипший ходил.

– Два дня мало, – заметил кто-то из мальчиков. – Тогда уж лучше подраться.

– Ага, тогда всех накажут, – сказала Лена.

– Значит, надо прыгать! – подвел итог Еремин.

В спальню вошла воспитательница, и все быстро юркнули под одеяла и закрыли глаза.

– Не притворяйтесь. Я знаю, что вы не спите, – сказала она. – Кто куда собрался прыгать?

Сашка посмотрел в окно. От порыва ветра с клена сорвалось несколько листьев.

– Я собрался! – сказал Сашка.

Все затаили дыхание. Анна Леонидовна присела рядом с ним на постель.

– Откуда это ты собрался прыгать? – спросила она озабоченно.

– С вертолета! – сказал Сашка. – Когда вырасту, научусь прыгать с вертолета. Я парашютистом буду!

– Это здорово, молодец! Только нужно много учиться и тренироваться. И хорошо кушать!

Сашка сел в кровати и опять посмотрел в окно.

– Листья очень похожи на парашюты, – сказал он тихо. – Им, наверное, очень страшно. Они прыгают в последний раз…

Анна Леонидовна обняла Сашку за голову и притянула к себе. В этот момент он стал ей как-то по-особому дорог.

Не волнуйся

Дядя Вася никогда не снимал тельняшку. Казалось даже, что он был в ней с рождения, выцветшей от бесконечных стирок, с аккуратно заштопанным правым рукавом.

Дядя Вася шел через двор, размахивая авоськой с пустыми кефирными бутылками, и коты у мусорных баков провожали его настороженным взглядом.

Еще год назад он бы нес в этой авоське бутылочку красненького или парочку пивка. Но теперь у дяди Васи осталась только треть желудка – особо не забалуешь.

От этого ему каждый раз было грустно и немного стыдно перед дворником Петровичем.

Петрович уже поправился с утра и теперь деловито прогуливался по двору, отпуская шуточки в адрес молодой соседки Шурочки, вешающей белье.