75  

— Я не понимаю, что вам нужно от Марики, герр профессор, — неприветливо вмешивается Бальдр. — Не понимаю, ради чего она должна вам помогать, а главное, в чем именно. Ваша записка позабавила нас, даже очень. Ваша шутка со шляпкой также удалась. Но, быть может, хватит клоунады? Разойдемся, и пусть каждый сам себе отвечает на вопросы, которые у него возникают.

— Увы, невозможно, — качает головой Торнберг. — Нам непременно нужно побеседовать. Причем всем троим.

— Почему бы вам не побеседовать самому с собой, если возникла такая безотлагательная надобность? — уже откровенно зло смотрит на него Бальдр. — А мы уйдем своей дорогой. Хайль! — Он выбрасывает руку, прощаясь, щелкает каблуками.

Марика понимает, что Бальдр нарочно ведет себя, как грубый вояка, — он пытается поставить на место этого цивильного приставалу.

Но не тут-то было!

— Господа, мне не хотелось бы действовать с позиции силы… но даже вам, фон Сакс, — обаятельно улыбается Торнберг, — даже вам со всей вашей поистине небесной славой, — он движением своей острой эспаньолки указывает на эмблему Люфтваффе на кителе Бальдра, — придется давать объяснения в гестапо, если вы откажетесь помочь главному консультанту министра пропаганды рейха.

Повисает молчание, во время которого Марика и Бальдр ошарашенно таращатся на спокойно улыбающегося Торнберга.

— Главный консультант — это вы? — недоверчиво произносит наконец Бальдр. — Позвольте вам не поверить, профессор.

— Не позволю, — усмехается тот и достает из внутреннего кармана удостоверение. Разворачивает его перед Бальдром и держит несколько мгновений, давая тому время прочесть. Марика полагает, что потом удостоверение будет предъявлено ей, и немножко удивляется, что Торнберг был так невежлив, начав не с нее. Но тут приходит время удивиться еще больше, потому что Торнберг быстро прячет удостоверение обратно, лишь только глаза Бальдра пробежали по строчкам.

— Ну-с, теперь вы убеждены в моих полномочиях? — свысока спрашивает Торнберг.

— Оккультный отдел осведомительной службы рейха?[28] — недоверчиво произносит Бальдр. — Главный консультант министра по оккультным делам?! Да, но мне все-таки не верится…

«Он не врет! — смятенно думает Марика. — Ну да, еще Хорстер говорил тогда, в метро, что при Министерстве пропаганды существует оккультный отдел, что сам фюрер пользуется услугами некоторых специалистов в оккультных науках. Возможно, даже услугами самого профессора Торнберга!»

— Полагаю, вы избавите меня от таких сомнительных забав, как проверка подлинности этого аусвайса в ближайшем полицейском участке? — произносит тем временем Торнберг скучающим тоном. — Если угодно, я предъявлю вам еще несколько документов, однако не стоит тратить время, потому что результат будет один. Вам мешает ваше упорное нежелание верить своим глазам. Что удивительного в существовании такой службы, как наша? До вас, как до человека военного, должны были дойти разговоры о ней. Неужели вы не слышали от своих друзей-летчиков о том, как наш отдел проверял оксфордские колокола на предмет выявления магических свойств, кои препятствуют прицельному бомбометанию Оксфорда?[29] Этот проект, увы, стал достоянием гласности и, быть может, именно поэтому не увенчался успехом. Его, как принято выражаться, сглазили. То есть мы констатировали безусловную магическую защищенность колоколен Оксфорда, однако установить ее причину не удалось. Впрочем, на мой взгляд, она вполне очевидна. Все дело тут, как выразились бы соотечественники фрейлейн Марики, в намолённом пространстве . — Эти слова он неожиданно произносит по-русски, причем довольно правильно, а потом, поясняя, переводит для Бальдра на немецкий. — Пространство, защищенное молитвами.

— Да, об оксфордских колоколах я слышал, — с некоторой растерянностью кивает Бальдр. — И все же…

— И все же не стоит продолжать наш разговор посреди улицы, пусть это даже набережная д’Орсе, а внизу струит свои воды Сена, а напротив нас — дворцы Елисейских Полей. Почему бы нам не спуститься вниз, к реке, и не посидеть там на ступеньках, подставив лица солнцу? Сегодня чудесный день, не жаркий, не холодный, нужно ловить последние проблески лета. Говорят, нынешняя осень будет в Париже холодной… Прошу вас, не ссылайтесь на занятость, господа, не заставляйте меня тратить время на пустые уговоры, ведь вам все равно придется пойти со мной. Я сумею вас заставить!

  75  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×