Телохранитель, или Первое искушение

Земцов помолчал, а потом сказал, не глядя на меня:

– Я тебе помогу. Выбирайся отсюда и вылетай ближайшим рейсом. Сейчас я позвоню своим друзьям и попрошу тебя прикрыть. Я тоже буду смотреть за тем, чтобы ты благополучно вылетела.

– Спасибо, – проговорила я. – Премного благодарна.

– Не сердись, я…

– Мне нет до тебя никакого дела, – сказала я безразлично. – Можешь выметаться отсюда и никогда больше не попадаться мне на глаза. Никогда.

– Я…

– Заткнись, – заорала я. – Зат-кнись! Ты что, русского языка не понимаешь! Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Все!

Он повернулся и пошел наверх. Дверь закрылась, и я осталась одна. Я была в таком бешенстве, что с силой стиснула кулаки. Получается, что у Земцова все время были свои планы, но он молчал об этом. А я позволила ему обвести себя вокруг пальца, даже ни о чем не догадываясь. Когда я сидела в буфете, он быстренько сделал копию документов в какой-то привокзальной конторе и вернулся ко мне с чувством выполненного долга.

Но мне нужно как-то выбираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Он что-то говорил о своих дружках, которые будут меня прикрывать. Надеюсь, что при посадке в самолет не возникнет перестрелки или мордобоя. Я тряхнула головой и подняла с пола сумку.

Я снова осталась один на один со всеми своими врагами.

К моему удивлению, никаких инцидентов не поспоследовало, и я благополучно села в самолет. Напрасно я вытягивала шею и вертела головой, надеясь разглядеть в толпе подозрительных типов, чтобы своевременно среагировать и опять броситься бежать или увернуться от пули, если кто-то вздумает вынуть пушку. Но ничего такого не произошло; я заняла свое место у иллюминатора, запихнув сумку наверх в багажное отделение, и принялась листать журнал, который взяла из кармана сиденья впереди меня.

– Добрый день, – услышала я над собой.

Я подняла голову. Надо мной навис седой мужчина лет шестидесяти с аккуратной бородкой и умными глазами, блестевшими из-под очков. Он был одет в коричневую дубленку и серые брюки.

– Добрый.

– Очень приятно. Лев Константинович.

– Валерия Михайловна, – отрекомендовалась я и снова уткнулась в журнал. Дяденька еще какое-то время пыхтел и возился со своим багажом. Потом сел и достал из кармана платок, которым протер вспотевший лоб.

– Уф! Даже вспотел, – cказал он. – Хоть бы скорее поднялись в воздух. Посадка так утомила…

– Скоро взлетим.

Он посмотрел на меня и спросил:

– Вы первый раз в Омске?

– Почему вы так думаете?

– Курточка легкая. Не по нашим морозам…

– А, это… Да, я отнеслась легкомысленно к предупреждению насчет сибирской погоды. За что и поплатилась. Но, слава богу, все обошлось: ни обморожения, ни смерти от обледенения, – насмешливо сказала я.

– В следующий раз будьте осторожны.

– Следующего раза не будет, – отрезала я.

Старичок удивленно посмотрел на меня:

– Извините, – буркнула я и стала смотреть в окошко.

Вскоре самолет мягко завибрировал по взлетной полосе, и я крепко вцепилась руками в подлокотники. Я все еще не могла поверить, что мои мытарства позади и скоро я буду в Москве, в привычном кругу, на работе. Я закрыла глаза. Мои таежные приключения подошли к концу, но удастся ли мне выпутаться из истории с компроматом? Или нет?..

Я вспомнила Андрея и помрачнела. Гнусный тип!

А я… чуть не влюбилась в него. Очень хорошо, что точка в наших отношениях поставлена. Словно легкий ветерок прошелестел около моих губ: я вспомнила его поцелуи. Нежность, напор, чувственность, страсть.

Я нахмурилась и еще крепче вцепилась в подлокотники. Подо мной простиралось зеленое море тайги.

– Красиво, а? – услышала я рядом.

– Да.

– И что вам удалось посмотреть в Омске? – поинтересовался мой собеседник.

– Не очень много. Кое-что…

Я рассказала ему о тех памятниках старины, которые мне показывали Иннокентий Павлович с Серегой.

– Ну, это так мало! – с жаром заговорил старичок. – У нас столько достопримечательностей. Музей Достоевского, например… Омская филармония. А вы сами приехали? Самостоятельно?

– К знакомым.

– И что они вам так мало показали?

– Как-то не получилось.

Он недоуменно хмыкнул.

– Странные у вас знакомые.

– Да. Странные, – в этом я с ним была согласна.

Наступило молчание.

Старичок, закрыв глаза, дремал. Я снова уткнулась в иллюминатор. Темно-зеленые со светлыми вкраплениями волны качались подо мной. В голове вертелась дурацкая песенка: