Последняя женская глупость

Резвун испытующе глянул на племянника. Тот насупился, как обиженный мальчишка, даже нижнюю губу капризно отвесил. Господи боже ж ты мой, да повзрослеет ли он когда-нибудь? Женилка небось в джинсы не вмещается, а мордашка детская-детская…

– Тебя кто подвез-то?

– Так, одна женщина.

– Кто такая?

– Да откуда мне знать? Случайная машина, случайная попутчица.

– Случайная связь… – в той же тональности добавил Резвун и по тому, как ожег его Никитка своими невозможными глазищами, понял, что с догадкой не промахнулся.

– Было между вами что-нибудь? Переспали? Не подцепил чего?

– Да там и была-то всего-навсего легкая феллация, – пренебрежительно ответил Никита.

– Что?! Это по-каковски же?

– По-итальянски фелло – сосать.

– Ах вон оно что…

Резвуну понравился синоним известного термина. Волнующее словечко. Все-таки есть чему поучиться у молодежи, напрасно ее называют пустой и безмозглой.

– И все? Только это самое? Больше ничего?

– Ну тут в театре случился небольшой производственный конфликт – понимаете, дядя, мы с ней на сцене были, – как бы в неких фигурно-смущенных скобках добавил Никита, – и она убежала. Убежала и исчезла бесследно. Как будто и не произошло между нами ничего. Как будто ей только и нужно было – порцию горяченьких гормонов от меня получить.

– Да брось! – отмахнулся Резвун, предполагавший открытие каких-то роковых тайн. – Ты получил удовольствие? Получил, надо думать. Ну и ей тоже надо было что-то получить. Есть такие бабенки, которые за мужиками только ради гормонов гоняются, а как разложишь ее – ну деревяшка деревяшкой! Забудь ты эту… как ее зовут?

– Римма, – с явной неохотой буркнул Никита, и в Резвуна второй раз за последние несколько минут вонзилась та же самая раскаленная игла.

Ну предположим, Константинов на свете и в самом деле много. Но вот женщин по имени Римма… То есть их настолько мало, что ему известна, к примеру, только одна. Да и та – подруга человека, который желает ему смерти…

Нет. Не может быть, чтобы она еще и Никиткину дорожку перешла!

– Какая эта Римма из себя?

– Ну… красивая, высокая, фигура очень хорошая. – Никита начал перечислять сначала нехотя, потом заметно увлекся: – Ноги длинные. Глаза серые, большие и очень интересные брови, таким как бы домиком, будто она все время удивляется чему-то. Волосы… волосы русые. Не короткие и не длинные.

Ох ты, боже мой! Портрет, прямо скажем, настолько обтекаемый, что подойдет каждой третьей женщине, особенно в Нижнем Новгороде, который изобилен на красавиц, но все-таки некоторые черты совпадают один в один. Глаза и особенно брови, эти удивленные, полудетские брови.

– Сколько ей приблизительно лет? И вот что – машина у нее какая?

– Лет ей, конечно, много. Наверняка далеко за тридцать, – откровенно приуныл Никита. – А машина – синяя «Ауди».

Римма. Брови домиком. За тридцать. Темно-синяя «Ауди»…

Все. Аллес капут! Чудес не бывает, пора бы к этому привыкнуть.

Резвун внезапно вспомнил, как его «Пежо» (он вообще любил все французское, а машинки – в первую очередь) ни с того ни с сего встал на перекрестке Республиканской однажды утром: ни тпру ни ну, – а он дико опаздывал на типографскую планерку. И кидался то к одной машине, то к другой – был час пик, все куда-то мчались, ни в маршрутку, ни в троллейбус не влезешь, а городские автобусы в Нижнем давно уже вымерли как класс, и вдруг рядом остановилась синяя «Ауди», дверца открылась – и он увидел Риммочку, завредакцией детективов, а по совместительству любовницу Гришки Бронникова – двоюродную жену, как писал Вознесенский.

– Вас подвезти, Николай Александрович? – спросила она чистым, серебристым голоском, вскидывая эти свои забавные бровки, которые придавали ее красивому лицу выражение враз надменное – и детски-удивленное.

И подвезла. Причем держалась так, словно не в одной компании они позавчера накачивались до полупотери пульса, а потом, под залихватский речитатив Бронникова: «Пара-па-бабам, пара-па-бабам, пара-па-бабам!» – разбрелись парочками: Гришка, конечно, с Риммой, Резвун с одной теплой девахой – не из издательства, он не любил связываться со своими, хотя там встречались стоящие кадры. Нет, еще начнут трепать языками… Таких сдержанных, тактичных, скромных женщин, как Римма, было поискать, Гришка сто раз говорил, как ему с Римкой повезло, какая она верная, любящая и все такое.

А теперь что получается? Эта верная и любящая делает фелло… фелла… как его? Ну короче, делает минет едва знакомому парню!