17  

5 декабря

Писать шибко некогда – все ноги сбил, путешествуя. К народищу попривык, уже и не могу представить Рим без этой толпы, без художников, кои повсюду, в самых неподходящих местах, ставят свои мольберты (когда же я возьмусь за ум и перестану заносить в альбом одни лишь отрывочные наброски?!), без пилигримов, спешащих на поклон к Святому Петру и пяти патриархальным римским церквам?

Сальваторе Андреевич меня совершенно забросил, все по храмам божьим хаживает, а меня покудова привлекают античные древности. Ну, еще лица, эти лица… Бродил по Римской Кампанье22, рисуя пастухов – горцев из Абруцци, в традиционных бараньих шкурах, обернутых вокруг бедер и вывороченных шерстью наружу. Вечный наряд фавнов и силенов! Я рисовал их спящими между овец, согревавшихся их живым теплом, а рядом – бодрствующих собак и крупные алмазные звезды в небесах.

Сальваторе Андреевич увидал наброски и разбранил меня в пух, что я не копирую росписи на потолке Сикстинской капеллы, а трачу время даром на каких-то простолюдинов и варваров. Эва хватил! А касаемо потолков Сикстинской капеллы скажу: Юлий II, который задумал дать великому Микеланджело заказ расписать их, был человеконенавистником. Это же вышла мука и наказание для художника и зрителя! Микеланджело вышел из испытания с блеском, а мы маемся. Постой-ка хоть пять минут, вывернув голову!

Глава 7

ЛЕВЫЙ ПОВОРОТ – ДАМА СБОКУ

Франция, Нант, ноябрь 2000 года


Иногда Тоне казалось, будто она спит и видит сон. Особенно когда подходила к le Chateau des ducs le Bretagne – замок герцогов Бретани, смотрела на мощные крепостные стены, подернутую ряской воду во рве, окружающем шато аж с XIII века, а то и раньше, ощущала на своем лице прикосновение тени огромных древних платанов и при этом слышала перезвон колоколов, доносившийся от кафедрального собора Петра и Павла… Где-то рядом – в этом чудном, диковинном городе все было почему-то рядом! – бегали по Луаре крошечные хорошенькие пароходики; позвякивали колокольчики на дверях несчетных магазинчиков, каждый из которых был истинной лавкой сокровищ; свистели под сказочной старинной башенкой немыслимые скоростные поезда, на которых за два часа можно домчаться до самого Парижа; вздымала руку в бессонном благословении Святая Анна; в парке неподалеку от Музея естественной истории гвардеец Камборн, прославленный тем, что никогда не сдается, держался за эфес своей обломанной шпаги23; бронзовый, зеленый, безглазый от времени, страшноватый, но все же неотразимый Бертран Дюгесклен24 молчаливо и таинственно терпел круговерть желтых листьев, которые взвивал вокруг него шелестящий ветер с близкой Атлантики… Играла вода в фонтане на Королевской площади. Прилежные работяги с утра до вечера подправляли и поливали клумбы с разноцветными хризантемами, причем одни клумбы были в спектре от бледно-палевого до охряного цвета, другие – от слегка-розового до темно-бордового, третьи вовсе белые, даже отдающие зеленью или голубизной. Как-то раз садовник вдруг вырвал из середины клумбы огромный куст, который ему чем-то не понравился, и Тоня вытаращила глаза, увидав, что это не просто куст, а букет, вставленный в этакий черный цветочный горшок. Хризантемы не просто так росли – их ежедневно привозили откуда-то, наверное, из роскошного Ботанического сада, в котором Тоня, между прочим, впервые в жизни увидела усыпанную плодами хурму.

Конечно, это мог быть только сон, пришедший на смену страшной и злой действительности! Прекрасный, необъяснимый сон, от которого совершенно не хочется очнуться.


Этот сон начался, как ему и полагается, ночью, а точнее, в половине первого, когда Тоня, отчаянно зевая и собираясь выключить явно перетрудившийся ноутбук, решила напоследок проверить электронную почту. В эту пору перегрузок на линии не было, соединилась с сервером мгновенно. А вот и новое «мыло». Della-Bianka. Privetik – обозначилось во «Входящих», и Тоня не поверила своим глазам.

Козимо… Козимо Делла-Бьянка, всегда казавшийся Тоне скорее персонажем какого-нибудь его романа, чем реальным человеком, вдруг выпал из Всемирной паутины, словно карта из колоды! Какими судьбами?

Она торопливо открыла сообщение.

«Antonella, carissima!..

Антонелла, дражайшая!

Вы, наверное, уже забыли о бедном Козимо, который не устает благословлять ваше прелестное имя? Бесконечно счастлив, что могу сообщить вам приятное известие. Я приглашен в конце ноября принять участие в Международном фестивале писателей-фантастов, который будет проходить во Франции, в Нанте, в последнюю неделю ноября. Книга моя, вам хорошо известная, имела в этой стране замечательный успех. Приглашают меня не просто в качестве участника, а как одного из почетных гостей, наряду с Крисом Торенсом и Памелой Дэвис, из чего вытекает множество моих привилегий. Например, я могу привести с собою супругу или подругу (друга), причем за счет устроителей этого фестиваля. Однако я взял на себя смелость заявить организаторам, что желал бы видеть рядом с собой не супругу, у которой токсикоз третьего месяца беременности, не подругу, которой у меня нет, ибо я человек семейный и почтенный, не друга (плохо понял, какая именно дружба имеется в виду), а прелестную женщину, которой я обязан своим успехом в мире литературы и вообще в жизни, а именно – вас, Антонелла. Мне ответили: «Нет проблем!» – и, поверьте, их действительно не будет. По их планам, из России должны прибыть трое, а с вами будет четверо. Приглашение вам уже выслано с экспресс-почтой, надо полагать, получите его завтра-послезавтра: меня уверили, что в Нижнем Новгороде тоже есть отделение DHL. Вам необходимо по получении приглашения связаться с французским посольством и поточнее разузнать, какие документы нужны для визы. Говорят, теперь ее можно оформить в течение одного дня, а впрочем, время еще есть. Билеты получите в московском представительстве «Эр Франс» или в аэропорту перед вылетом. Если все будет хорошо, то 23 ноября мы с вами встретимся в Нанте, и я еще раз смогу поблагодарить судьбу за счастливый случай, который некогда поставил вас на моем пути, carissima!»

  17  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×