Компромат на кардинала

– Ну да! И за ма-аечкой!

Удивительно, конечно, что Катюха так долго продержалась. Еще когда сели в такси, Федор вскользь предупредил Тоню, что дочка может внезапно расплакаться. Все-таки драка, которую она видела, явный испуг матери не могли пройти даром. Но Катя вела себя отлично, только немножко слишком громко рассказывала, что им в садике начали читать «Волшебника Изумрудного города», но прочитали совсем немножко, всего до тех пор, пока ураган унес Элли в фургоне, а хочется знать, что дальше, и она, Катерина, теперь желает такую книжку.

Тоня чуть не ляпнула, что дома эта книжка есть – она и в самом деле была, ее Тоня в свое время (она была на год постарше Катьки, когда всей душой прикипела к «Волшебнику») зачитала чуть ли не до дыр, вдобавок все страницы изрисовала собственными версиями оформления. Но поймала предостерегающий взгляд Федора, вспомнила, как он говорил: «Ну поверь же мне!», какая откровенная опаска звучала у него в голосе только при намеке на какие-то фантастические дела, – и осеклась.

Федор велел шоферу свернуть через дворы к Покровке, к книжному магазину «Дирижабль». Магазин был чудовищно дорогой, но купить там можно было все, это точно. Возможно, даже «Волшебник» отыщется. Тоня мысленно пошарила в кошельке, но Федор сказал:

– Сидите здесь.

Что-то шепнул водителю, отчего тот побелел и вытаращил глаза, но притих, когда Федор сунул ему в карман зелененькую бумажку. Федор улыбнулся Тоне:

– Минуту, – и убежал, а шофер вытащил из-под сиденья монтировку и начал озираться с видом бойца, охраняющего особо ценный груз.

Тоня только и могла, что нервно сглатывать и поглядывать в окна, не зная, то ли бояться, то ли пока подождать, а Катька замерла в трепетном ожидании.

Федор вернулся натурально через минуту, таща не одну книжку, а шесть. Огромных, ярких. Это был «Волшебник» со всеми своими продолжениями: «Урфин Джюс», и «Желтый туман», и «Семь подземных королей», и еще что-то, о чем Тоня даже понятия не имела.

Вот тут она и вправду чуточку струхнула…

– Держи, моя радость, – сказал Федор, сунув Катерине тяжеленную стопку. Она взвизгнула от счастья, полезла целоваться, нимало не смущаясь, что этого человека видит второй раз в жизни, потом потребовала, чтобы ей тут же начали читать книжку, но поладили на рассматривании картинок, этим и было занято все время пути от Покровки до магазина «Планета», рядом с которым жила тетя Люся. Ну и там практически весь вечер был посвящен ужину и «Волшебнику», так что Федор лишь бросил тете Люсе два-три слова, от которых она побледнела и стала смотреть на Тоню как на оживший призрак, а им-то с Федором так и не удалось ни о чем поговорить, Тоня так и не получила никаких объяснений, однако разнежилась душой в тепле этого дома и поуспокоилась. И вот теперь Катерина вдруг вспомнила про танцы, и страх вернулся снова.

– Ты знаешь, домой сегодня нельзя, – веско сказал Федор. – У вас отключили отопление – на время, не навсегда. Но там страшно холодно. А здесь тепло.

– Тепло… – счастливо прижмурилась Катерина, которая была ужасная мерзлячка, но тут же вспомнила о своей главной беде на настоящий момент и снова начала сыпать слезами: – Завтра танцы, а если у меня не будет туфелек и юбочки, я не пойду! И дядю Сережу не увижу!

Господи! Еще одна жертва невозможных карих очей! Это что, наследственная дурь?

– Что ж там за дядя Сережа такой? – ревниво прищурился Федор. – Завтра нарочно с тобой схожу на занятия и посмотрю на него. Если понравится, возьмем его в женихи.

– Да ты что? – хихикнула Катерина, кокетливо прикрывшись ладошкой. – Он совсем старый, он маме в женихи подходит, а не мне.

Брови Федора взлетели чуть ли не выше лба. Но ревнивый прищур тотчас вернулся.

– Христос с тобой, Катерина! – Тоня не удержалась от смеха. – Ничего себе, старый, ничего себе, жених! Да Сереженька совсем ребенок, он младше меня аж на девять лет и одиннадцать месяцев!

– Уже то, что ты эти годы и месяцы столь скрупулезно подсчитала, кое о чем говорит… – протянул Федор с тем же выражением. Внимательно посмотрел, как Тоня краснеет, как прижимает ладони к щекам, и усмехнулся – пощадил все-таки.

– А мама знает, где твои вещички танцевальные лежат? – спросил он Катю.

Тоня вскинула брови. Эти его слова кое-что открыли в нем – привычку одинокого человека самому заботиться о себе и не доверять это женщинам. «Мама знает?» Ничего себе! Да ей пришлось перед отъездом оставить Витале список из 121 пункта на тему, где что лежит, когда и что на Катю надевать! Бывшая свекровь как-то проболталась по пьяной лавочке (а потом чуть язык себе не отъела и Тоню еще больше возненавидела!), что любименький сыночек у нее до сих пор иногда спрашивает: «Мамочка, а майка вывернута?» Похоже, Федор рано начал самостоятельную жизнь, а еще похоже, в этой его жизни нет никакой женщины – кроме тети Люси, разумеется, но она в данном конкретном случае не в счет.