Париж.ru

Нет, никак не сорваться на поиски Голдфингера. Но что делать с собственным любопытством, которое так и пожирает Веню изнутри, словно раковая опухоль? Тьфу, тьфу, тьфу, не к ночи будь помянуто!

До ночи, впрочем, было еще далеко. Предстояло еще изжить целый выходной день – дождливый и неожиданно, совсем не по-августовски, холодный.

Тут-то Веня и начал себя поедом есть за прямой и непосредственный контакт с небесами, тут-то и подумал, что лучше бы ему нынче шашлыки кушать да запивать их хорошим винцом, чем без конца пережевывать собственные надоевшие размышления, делая вид, что листает поганые ярко-желтые «Губернские ведомости», в которых снова и снова было о выборах, о выборах, все о тех же выборах...

И вдруг – как ударило по глазам: «Кандидат на пост мэра Андрон Климушкин снят! Областной суд признал иск кандидата Булавкина обоснованным! Нарушения, обнаруженные в ходе проведения избирательной кампании Климушкина, стали роковыми для безусловного лидера нижегородцев!»

О-о!.. Вот и сбылось печальное пророчество Климушки. Нечаянный Венин знакомец словно в воду глядел!

Вениамин быстро прочел статью. В принципе, она была не более чем расширенным толкованием анонса, и единственное, что привлекло внимание Белинского, были слова: «По мнению Сергея Бирилева, начальника избирательного штаба кандидата Ломова, снятие с дистанции Климушкина явилось вполне закономерным завершением яростного конфликта, в который вступили две эти силы: Климушкин и Булавкин. Однако за спиной Булавкина стоит вся мощь Союза правых сил с их политическим авторитетом и денежной подпиткой со стороны главы РАО ЕС, который тоже является членом СПС, а кто такой Климушкин? Герой-одиночка, не более того!»

Все это было верно, верно, а оттого еще более печально, однако Веню в данную минуту заинтересовала не безусловная мудрость Сергея Бирилева, а сам факт его существования.

Если газета ссылается на начальника избирательного штаба Ломова, значит, этот штаб снова работает! Подпольный обком действует, в смысле, штаб восстал из небытия!

Веня схватил с тумбочки телефон, набрал номер. Когда раздался первый гудок, он вдруг вспомнил, что сегодня воскресенье, а значит, вряд ли кто ответит на звонок, но в это мгновение трубку на том конце провода сняли, и холодновато-приветливый голос отозвался:

– Избирательный штаб кандидата Ломова. Слушаю вас.

– Здра... здравствуйте, – запнувшись от неожиданности, поздоровался Веня. – Вы уже работаете, да?

– Да. Что вы хотели?

– Скажите, нет ли там Данилы Холмского? – спросил Вениамин – и просто-таки ушами ощутил, как напрягся его собеседник.

– Нет...

В голосе, мгновение назад отчетливо-начальственном, прорезались робкие, даже испуганные нотки, и тогда Веня интуитивно добавил в собственный голос металла:

– И что, он так и не появлялся?

– Нет... – уже совсем сбились на лепет в избирательном штабе. – Вы... это из милиции звонят, да? Но Данила не появлялся, честно, я сразу позвоню вам, как мы договорились, сразу сообщу, как только о нем хоть что-то станет слышно, хоть какое-то известие появится.

– Ах ты, стукач! – с сердцем сказал Веня и отключился.

Покачал головой, злясь и на неведомого собеседника, и на себя самого. Ну и к чему эта вспышка интеллигентской порядочности? Парень убежден, что исполняет свой гражданский долг, его небось уверили, что Холмского разыскивают как возможного преступника. Он не виноват, что из Вениной головы так и не выветрились вбитые с детства принципы насчет ябед и доносчиков... Ведь именно следуя этим накрепко вколоченным принципам, он не может себя заставить явиться в милицию и сообщить, что беднягу Холмского следует оставить в покое, что убил Сорогина совершенно другой человек!

Вот ведь дурь, а? Дурь несусветная! Ломает голову, как избавить от преследования почти незнакомого человека, и при этом не может пойти единственным возможным путем: донести на другого, столь же незнакомого, – на истинного убийцу, между прочим.

И вся штука заключается лишь в одном: он органически не может донести! Ни на кого. Вот такая железобетонная, негибкая, негражданственная у него психика.

Веня сидел и ругал сам себя, задумчиво глядя на дисплей мобильника, на котором все еще оставался высвеченным только что набранный им номер, как вдруг, по странной прихоти ассоциаций, вспомнил другой дисплей с другим высвеченным номером. 319-40-62... да, именно такой номерочек высвечивался на дисплее телефона в квартире убитого Сорогина, прежде чем Веня своей шаловливой ручонкой не отключил по дурости телефон и не стер все номера, которые находились в его памяти. Даже не подумал тогда, что эти телефоны оказались бы незаменимыми для милиции! Может быть, кто-то из абонентов раскрыл бы милиции инкогнито Сорогина, и именно это послужило бы отправной точкой для поисков Вятского!