Поцелуй с дальним прицелом

– Конечно, едва знакомы! – ехидно усмехнулась я. – Вы всего лишь спасли ему в свое время жизнь, насколько мне известно.

– А, это… – отмахнулся Никита. – Пустяк, безделица.

– Что ж это, для вас все спасенные вами жизни – такие уж пустяки? – начала злиться я. – Но уж позвольте вам не поверить. Видимо, жизнь Робера для вас не пустяк, коли вы озабочены его здоровьем настолько, что интересуетесь у доктора Гизо результатами анализов его крови!

Новая вспышка в глазах Никиты после моих слов… И тотчас же словно стемнело в комнате – так помрачнело его лицо.

– Откуда вам сие известно, Вика? – спросил Никита холодно.

Я замялась и соврала – очень неудачно:

– От мужа.

– Ну, коли так… – Никита пожал плечами: разумеется, он мне не поверил! – Коли так, значит, вам известна и та причина, по которой я это делал. Ну-с, что-нибудь еще?

Он так явно спешил от меня избавиться, что от обиды, от горя я потеряла всякую сдержанность.

– Никита, не надо так… не будьте таким… – забормотала я, едва сдерживая слезы. – Вы разве не понимаете, что для меня значит – вдруг узнать о болезни мужа? Конечно, я соврала, он ничего не говорил, я узнала случайно… это удар, такой удар… Вы должны мне рассказать!

– Вика, – тихо произнес Никита, и сочувствие осветило его глаза, – как же я могу? Какое я имею право говорить о делах вашего мужа, если он сам предпочитает держать вас в неведении? Наверное, стоит понять те резоны, которые им движут. Наверное, у него существуют веские причины для молчания, если за все эти месяцы он не счел нужным поставить вас в известность…

– Как это – месяцы? – тупо переспросила я. – Он что – болен уже несколько месяцев? Значит, он заболел еще до нашей свадьбы?! Но я думала… Настя так говорила, что я решила – это произошло совсем недавно, и вы виделись с доктором Гизо буквально на днях…

– Настя? – нахмурился Никита. – Настя?! Но с чего бы ей?.. Нет, я что-то ничего не понимаю. Она ведь и сама в госпитале больше не работает с тех пор, как… Вика, откуда вы узнали об этой истории? Когда и от кого?

– Сегодня, вот только что… – Я зачем-то взглянула на часы, висевшие на стене его кабинета, как раз над его головой. Стрелка подходила к двум. – Всего лишь час назад. Я была в церкви, на отпевании Максима…

Он вскинул голову резким, мучительным движением. Лицо побледнело так, что я испугалась: из него как бы враз исчезли все краски жизни.

Да… если я хотела бы причинить ему боль нарочно, расквитаться с ним за все те страдания, которые претерпела из-за любви к нему, я не могла бы сделать ничего лучше, чем назвать это имя, которое было для него проклятием. Никита обладал невероятным самообладанием, а все же рана, нанесенная изменой Анны, кровоточила непрестанно, и я сейчас повернула нож в этой ране.

Я не хотела этого делать, видит Бог, не хотела, я вообще была озабочена другим, однако все же испытала странную смесь сострадания и наслаждения, увидев, как изменилось его лицо. И подозрения, размышления о том, кто же помог любовникам отыскать дорожку на тот свет, вновь нахлынули на меня.

А вдруг я наедине с убийцей? И сейчас, поняв, что я подозреваю его, Никита убьет меня таким же точным, безошибочным ударом в висок, как убил того матроса, а чтобы скрыть мое убийство, он расправится и с мадам Санже, этой бедной добропорядочной француженкой, вся вина которой заключается лишь в том, что секретарша склонного к убийствам адвоката Шершнефф, какая-то там m-lle Анастази, отпросилась нынче «по неотложным личным обстоятельствам», и вот теперь…

Отпросилась по неотложным личным обстоятельствам? M-lle Анастази?!

Внезапно все мои бредни вылетели из головы. Догадка поразила меня.

Анастази… Настя? Никита не удивился, услышав это имя, не спросил, что за Настя сообщила мне о болезни Робера… Настя не работает больше в госпитале в Нейи! А где она теперь пристроилась? Неотложные личные обстоятельства m-lle Анастази – а не похороны ли это Максима, на которых я встретилась с Настей Вышеславцевой?!

С новой Настей… изменившейся, приодевшейся, более уверенной в себе…

– Давно ли Настя Вышеславцева служит вашей секретаршей? – внезапно выпалила я, уверенная, что Никита сейчас поднимет меня на смех, однако он промолчал, даже голову опустил.

– Всего лишь месяц, – наконец ответил он с видимой неохотой, не поднимая на меня глаз. – Однако я не понимаю, с чего вдруг она сочла нужным заводить разговор об обстоятельствах мсье Ламартина. Можете поверить, она будет за это наказана. А что касается этих самых обстоятельств, поверьте, Вика, лучше бы вам поговорить о них с мужем, чем искать ответа у досужих сплетниц!