Безумное танго

Потом ту же мысль высказал Мэтр. Нет, о Пашкиной смерти речи не шло, он знал, что бедняге просто не повезло, и хорошо еще, что подельник Пашки оказался человеком сугубо посторонним, так что никакой ушлый следователь не нащупал никаких подходов к студии. Только такого позора им не хватало, Тамара Михайловна тогда от волнения просто с лица спала!

Мэтр в задушевной беседе с Ингой – они с ним лежали на одной подушке и передавали друг другу изо рта в рот сигаретку – пробормотал, что всякая дружба – штука очень непрочная, нет больших врагов, чем недавние друзья, и им всем, «юным пионерам», придется очень даже хреновато-задумчиво, если вдруг хорошие знакомые задумают с ними рассориться.

– Что, думаешь, «прополка» начнется? – хихикнула она, чтобы показать, какие слова знает. А Мэтр вдруг резко дернул головой:

– Ты тоже… тоже думаешь, что?..

– Ну, кто его знает, – пробормотала Инга, чтобы придать себе больше веса в его глазах, а то все почему-то уверены: она способна только пируэты в койке выделывать.

– Я не думаю. Я просто слышал один разговор. Случайно, конечно, как все такие разговоры и слышишь. Говорили наш друг и этот жирный Фролов. Фролов, как я понимаю, только недавно выкупил свою кассетку и очень этому радовался. И предостерегал нашего друга: мол, гляди, как бы и тебе не приставили ножик к горлу, все-таки играли в опасную игру, и почем ты знаешь, не скумекают ли все эти ребятишки, которые, как ты думаешь, с твоих рук едят, что питаться можно гораздо лучшей пищей? Слишком много они видели, слишком много знают.

– А он?

– Он сначала хмыкал, знаешь, как он умеет хмыкать, а потом говорит: ну, вероятно, ты прав, Егорушка, и мне стоит подумать о некоторых страховочных приспособлениях.

– О каких, не сказал?

– Может, и сказал, да я не слышал. Кто-то прошел по коридору, пришлось ноги делать, чтоб не застукали. Но услышал я, как ты понимаешь, достаточно, чтобы о многом задуматься.

– Как в детективе! – восхитилась Инга. – Разговор злодеев прерывается на самом интересном месте, и герою только и остается, что задумываться… При этом очень часто бывает, что ничего зловещего в подслушанном не было!

– Не было? – Мэтр выдохнул плоское колечко дыма, и оно, вихляясь, поплыло к потолку. – Тебе прецедент желателен? Что Пашку настигла карающая рука, я плохо верю, но если что-то случится со Светкой, с тобой, со мной? Тогда хватимся, да поздно будет.

– Ну и что ты предлагаешь? Может, сказать ему, что ты слышал этот разговор и нам передал?

Мэтр тяжело вздохнул.

– Инга, – в голосе его прозвучала печаль, – ну в кого ты такая дуреха уродилась? Твоя незамысловатая сестричка по сравнению с тобой – просто гуру. Поднапряги извилины! Чего ради махать пустыми кулаками?! Вот если в кулаке зажат хотя бы булыжник…

– А у тебя есть булыжник? – Инга так удивилась, что сравнение ее с Алёной оказалось в пользу Алёны, что даже не особенно обиделась.

– Пока нет. Но можно сделать.

– Сделать? – отметила она словцо. – И как?

– Своими руками. Все-таки Тамарка нас многому научила, разве нет?

Зря, зря Мэтр считал Ингу только постельной принадлежностью!

– Ты имеешь в виду, проследить за ним и…

– Слабоваты у нас коленки для того, чтобы следить за таким зверем! – с явным сожалением выдохнул Мэтр, тыча сигареткой в пепельницу у изголовья. – Нет, есть другой план. Только смотри, Ингусик, подумай, будешь ты участвовать или нет, потому что обратно не повернешь. Если разболтаешь, или испугаешься, или вздумаешь слинять… Инга, наш друг пока еще только раздумывает о страховочных мероприятиях, а у меня шаг вправо, шаг влево приравнивается к бегству!

Инга вздрогнула. Мэтр решил, что она испугалась, покосился довольно:

– А у Вадимки вообще разговор короткий, он даже шагу шагнуть не даст!

– Кто такой Вадимка? – хрипло спросила Инга.

– Один мой знакомый. Он бы мог деньги зарабатывать своим личиком!..

– Что, такой красавчик? – хохотнула Инга, но ответить Мэтру не дала: вскочила на колени и обрушилась на него всем телом.

Не передать, как ее возбудило, как зажгло, что Мэтр, взрослый, сильный парень, мужик, можно сказать, не то что все эти детсадники из их студии, обращается к ней за советом, разговаривает, как с равной. Но главным стимулом сексуального взрыва оказался этот разговор о неведомой опасности.

Да, ее всегда необычайно возбуждала опасность: и тогда, в бане, когда эти «бизнесмены» раздухарились настолько, что Инга уже думала, что ее кто-нибудь придушит или разорвет. И потом, когда Мэтр уже познакомил их с Вадимкой, когда до Инги вполне дошел замысел его страховки и она от души им восхитилась. Именно риск придавал ее участию в деле особую остроту. Она от этого ловила непрерывающийся кайф, такого удовлетворения в жизни с мужиками не испытывала!