Безумное танго

Алёна Васнецова. Июнь 1999

Собственно говоря, это была царапина – длинная, но мелкая, а выглядела она так плохо больше оттого, что была на больно уж устрашающем месте: как раз поперек горла. Алёна долго стояла перед зеркалом, прижигая ее йодом и стараясь сделать это как можно аккуратнее: ведь широкая рыжая полоса еще больше привлекла бы к себе внимание.

«Шарфик бы», – мелькнуло в голове, и она бледно усмехнулась: на голове уже повязан рыжий шарфик, и еще один, например, голубенький, повязать на шею… Не примут ли ее за сумасшедшую?

Да ведь она и есть сумасшедшая. Ни один человек, будучи в здравом уме, не кинулся бы сюда выяснять отношения с Рашидом, который хотел ее смерти; ни один нормальный человек не шарахнулся бы вот так в сторону, когда к горлу приставлен нож… Но она знала, что еще мгновение – и завопит от нерассуждающего страха, а тогда Рашида ничто не остановит, в его глазах уже сверкала готовность к убийству, как зарницы перед грозой, еще миг – и Алёну ничто не спасло бы…

А теперь – спасло? Это получается что: она освободилась от призрака, который преследовал ее дни и месяцы, обратила поток, грозивший накрыть с головой и потопить, в другое русло? Или Рашид перенес только первый шок, а потом маманя убедит его в своей непричастности – и он сочтет, что теперь у него появился еще один повод гоняться за Алёной с вытаращенными глазами и остро наточенным ножом?

Рука дрогнула и нарисовала на горле кривую петлю.

Ну, хватит, наверное, а то она скоро будет похожа на индейца в боевой раскраске. Аккуратно закрутила крышечку на пузыречке с йодом, вспомнив, как Инга всегда почему-то ленилась плотно закручивать эти крышечки, и пузыречки потом то и дело вываливались из рук, содержимое разливалось, оставляя на полу пятна. А как-то раз даже на обивке дивана появилось уродливое едко-желтое пятно, и стоило немалых усилий его вывести, но оставшийся расплывчатый след долго еще был виден, словно здесь пролилась чья-то кровь…

Алёна вздрогнула. Чуть не забыла! Если б сейчас вдруг не стукнуло в голову, так и ушла бы отсюда, не осмотрев дом. Ведь они с Юрием зачем так резво рванули из Выксы? Проверить, не осталось ли в доме следов убийства! А прошлой ночью их спугнул Рашид, и столько всякого случилось…

Огляделась. Ну, трупы, во всяком случае, не валяются. На всякий случай она заглянула под кровать, в диван и в шкафы, потом поняла, что выглядит все это довольно глупо. Может быть, Юрию что-то почудилось – в смысле, тот человек мог быть всего лишь ранен и все обошлось… Хотя нет. Инга, которая примчалась в Выксу, совершенно потеряв голову от страха, – вот подтверждение, что произошло самое плохое. И потом все случившееся с самой Ингой…

Где, по словам Юрия, Рашид ударил того черноволосого? На пороге, почти на крыльце?

Алёна выглянула – крыльцо было чистым. Но порог, на котором кое-где была выщерблена краска (дверь зимой разбухала и начинала заедать, ее приходилось двигать с силой, вот краска и ободралась), показался ей подозрительным. Вроде бы пятна какие-то… А на косяке – отчетливые темно-вишневые брызги.

Кровь!

Алёна постояла, тяжело двигая горлом, подавляя тошноту, подкатившую при одной только мысли, чего тут позавчера натерпелась Инга, пытаясь замыть эту кровь, а потом ринулась в боковушку за ведром и тряпкой. Драила порог, стену, косяк, пока не начало саднить руки, пока не убедилась: даже самый придирчивый глаз не отыщет подозрительных следов.

Она сменила воду в ведре и заодно уж взялась перемыть полы во всем домике. Ее всегда почему-то успокаивало мытье полов. Возиться с посудой и гладить белье ненавидела, а вот уборку… Алёна и теперь успокоилась настолько, до такой степени отвлеклась, что ее будто пулей прошил звук внезапно раздавшегося голоса:

– Ну, какую же ты чистоту навела, любо-дорого посмотреть!

Алёна стояла спиной к двери и первый миг не могла двинуться с места, не могла заставить себя обернуться. Казалось, если потерпит, не будет смотреть, одолеет первый страх – там, за спиной, все исчезнет так же внезапно, как и появилось. Исчезнет, будто призрак, выпавший из памяти!

Конечно, это призрак, ей просто мерещится, ведь Алёна даже не слышала звука открывшейся двери. Ах да, дверь-то ведь была нараспашку… Забеспокоившись о сестре, Алёна забыла даже про Рашида. А ведь он вполне мог нагрянуть…

Теперь ей казалось, что она предпочла бы снова встретиться с ним нос к носу, только бы не стоять вот так, согнувшись над ведром, совершенно беззащитной, слушая резковатый, уверенный в себе голос: