Семь цветов страсти

А сейчас Старика одолели сомнения — та ли это женщина-дитя, которая уже жила в его воображении, тот ли герой — посланец цивилизации, сумевший понять рядом с дикаркой, с ее первобытной наивностью подлинный высокий и поэтический смысл человеческой любви.

Алан Герт — белозубый американец — до того, как получил роль в «Береге мечты», снимался только в рекламе. Парень пробовался в боевики, но неизменно оставался за бортом. Умберто поначалу не обратил на него особого внимания в череде обаятельных атлетов, претендовавших на роль. Но уже в конце отборочного этапа просматривающему отснятые пробы режиссеру показалось, что в глазах рекламного «ковбоя» есть нечто помимо здоровой жизнерадостности и притягательности полноценного самца.

— А он, кажется, не глуп, — пробормотал Старик. — Похоже, у этого парня капитал не только в штанах…

Коллеги не скрывали удивления по поводу выбора Умберто, но переубедить его не смогли. Алан Герт должен был появиться в Бомбее 8 сентября, чтобы на следующий день отправиться со всей группой в джунгли.

Умберто Кьями пренебрегал павильонами, страстно любя ту «живую натуру» итальянской провинции, которая, cобственно, порождала типажи и сюжеты его фильмов. Теперь в качестве среды обитания своих идей и героев Умберто выбрал джунгли, как символ могущества первозданной природы.

Индийские коллеги охотно заключили соглашение, в рамках которого сдавали в аренду на тридцать дней облюбованное киношниками место в окрестностях Бомбея. Здесь были удачно представлены различные природные условия — леса, равнины, холмы с ущельями и ручьями. Имелись также живописные развалины буддийского храма, деревенька с сохранившимися этнографическими особенностями быта, несколько брошенных американцами после съемок вагончиков, оборудованных для жилья.

— Задумайтесь, друзья, какой прекрасный отдых я предоставляю вам, — сказал Умберто членам съемочной группы перед отъездом из Рима. — И еще плачу деньги, хотя вправе был бы ожидать проявления обратной инициативы.

— Это точно, — пробормотал оператор Соломон Барсак. — Скоро, наверно, наши звезды придут к тому, чтобы оплачивать услуги режиссера ранга Старика. Ведь они получают не только работу, они покупают славу, а следовательно — власть.

— Вот только с наших героев ничего не возьмешь, — ухмыльнулась Вита Девиньо — художница по костюмам, взявшая на себя обязанности гримера, в фильмах Кьями сведенные к минимуму.

— Зато в результате работы с Умберто они сразу сделают рывок на самую вершину. Сколько уже таких открытых Стариком «светил» получают миллионные гонорары.

— Дай-то Бог… — Вита подмигнула Солу. — Ты не смотри, что я цыганка, сердце у меня доброе, картину не сглажу… Вот если только кого-нибудь соблазню — героя нашего или, к примеру, тебя.

— Я мужичок занятый, моя супруга — камера — на шее крепко висит… Вот разве что изменить старушке? Уж больно тянет меня к цыганкам. — Сол хотел было в подтверждение своих слов хлопнуть красотку по крутому бедру, обтянутому оранжевым трикотажем узких брючек, но Вита уже отвернулась, посылая кому-то другому многообещающую улыбку большого белозубого рта…

…Пятнадцать человек — киногруппа фильма «Берег мечты» — разместились в солидном отеле европейского типа, оборудованном по последнему слову техники.

— Главное здесь — кондиционеры и возможность иметь чистую воду даже в ванных. А это немаловажно. Я вовсе не собираюсь тратить время и деньги на лечение хворых. — Умберто категорически настоял на прививках всем членам группы и требовал строжайшего соблюдения правил гигиены. Сам же он всем этим пренебрегал, ссылаясь на генетический иммунитет, унаследованный от десяти поколений тосканских крестьян.

Дикси, сделавшая накануне прививку от кучи каких-то инфекционных заболеваний, чувствовала себя неважно. Кроме того, отъезд из дома оставил у нее тягостные воспоминания. Отец, возмущенный тем, что Дикси манкирует месяцем занятий в университете, грозил отменить все затраты на содержание дочери, а главное — «лишить ее возможности проживания под одной крышей с родителями». Патриция молчала, боясь усугубить своим вмешательством раздор.

— Я очень старался стать для тебя хорошим отцом, — подвел итог Эрик и, не глядя на дочь, вышел из комнаты. Он уединился в своем кабинете и даже не вышел попрощаться с ней.

— Удачи тебе, доченька! — Пат с полными слез глазами посадила Дикси в такси и, не сдержавшись, все же шепнула ей: — Не знаю, правильно ли мы поступаем?