Лесная нимфа

Наталья грубо вырвала у него свою руку и ушла.

Листья в свете фонарей казались покрытыми серебрянкой, будто могильная оградка. Млечный Путь был похож на размазанное по небу облако. Автобусы еще ходили. Наталье захотелось прямо сейчас поехать к матери, разбудить Лидочку, схватить ее, теплую, тяжелую со сна, увезти, утащить, прижимая, от всех спрятать, дышать ею, знать, что дочка только с ней и только ее! Но мать устроит скандал. И сил нет, нет…

Она тащилась по лестнице, считая минуты, отделяющие ее от той, когда наконец можно будет лечь. Не умываясь, кое-как пошвыряла на тахту простыни, подушку, упала…

И телефон.

Ничего не надо, даже разговора с Никитой, иначе она закричит ему то же самое, что кричал ей Саша. Нет, спать! Но трубку все-таки сняла.

…Люда Бочинина, оказывается, весь день пыталась дозвониться до Натальи, чтобы сообщить, что сегодня они с Таней Смирницкой видели в поликлинике двух парней, кажется, из той компании, что была на Садовой. Ребята ставили в регистратуре печать на больничный лист.

Договорившись, что Люда с Таней придут к ней завтра пораньше, Наталья погасила свет. Она лежала и думала о том, что наконец-то ей улыбнулась удача. Эта улыбка чудилась ей в мерцании звезд, а вскоре она проснулась оттого, что плакала. Приснилось ей, что Саша Дуглас украл у нее Лидочку и продавал ее Никите, который никак не хотел платить нужной Саше цены и твердил: «На что она мне, да еще за такие деньги!»

Наталью трясло от горя. Не скоро она смогла успокоиться и уснуть опять.

Только проснувшись по будильнику, Наталья вспомнила, что, оказывается, сегодня дежурит. До полудня вызовов не было – повезло. Однако не было и девушек. Впрочем, Наталья не сидела сложа руки в ожидании: позвонила заведующей поликлиникой и попросила составить справку о том, кому вчера закрывали больничные листы.

Но звонок заведующей мало что разъяснил: поликлиника для взрослых, пациентам больше шестнадцати, это раз, во-вторых, самому молодому, чей бюллетень закончился в эти дни, тридцать лет, и вообще, это женщина. Значит, юноши могли оказаться родственниками или знакомыми больного. Но кого именно? Наталья вздохнула и принялась записывать все, что диктовала заведующая. Та обладала густым, плотным голосом, у Натальи гудело в ухе и ломило плечо, которым она прижимала трубку, а список фамилий все рос и рос… Едва он закончился и Наталья вспомнила, что Люда с Таней так и не пришли, как в дверь заглянул инспектор угрозыска Голубь:

– Дежурненькая, на выезд!

Водители в отделении были, как и машины, пожилые и усталые: шутка ли, ближайшая граница района в двадцати километрах от отделения! Сегодня, правда, повезло: до Березовки какая-нибудь тридцатка. А происшествие тревожное: в лагере труда и отдыха местные напали на городских школьников.

– Вы себе представляете? – возмущалась рыжеволосая молоденькая учительница, куда больше похожая на школьницу, чем ее подопечные – десятиклассницы. – Нет, это просто предел всему! Ребята даже не рискнули позвать на помощь!

– Им ведь пригрозили, Светлана Анатольевна, – вмешался стройный темноволосый паренек с приятными чертами лица. – Это же понятно!

– Что, что тебе понятно? – чуть ли не со слезами спросила Светлана Анатольевна. – Тебя терроризируют, а ты сидишь сжавшись в углу?

– Ну я-то не сидел, – обиделся парень.

– Да, тебе повезло, Табунов. Вовремя ушел. А не ушел бы – точно так же вел бы себя, как эти «жертвы». Скажешь, нет? – распалилась учительница.

– Вы, Светлана Анатольевна, из другого измерения, – снисходительно и мягко, будто старший малышке, сказал ученик учительнице. – Сила солому ломит, слыхали?

– Со-ло-ма… – пренебрежительно повторила молодая женщина и обернулась к Наталье: – Хоть убейте, не пойму, что происходит с парнями!

Одна из «жертв» лежала на соломенном матрасе, отвернувшись к стене. Другая с независимым видом листала журнал. «Жертвы» были довольно упитанными, одежда их – в порядке, отыскать следы истязаний на их лицах и телах было бы затруднительно. Едва глянув на них, врач-эксперт Ледякин так и сказал:

– Похоже, мои знания и опыт тут без надобности.

После этого он завалился в «уазик» – вздремнуть до времени на пару с шофером, а Наталья и инспектор Голубь расспрашивали ребят.

Дело сводилось вот к чему. Едва школьники отобедали и, разморенные четырехчасовым ползаньем по грядкам со свеклой, прилегли отдохнуть в своем бараке, пряно пахнущем разогретой соломой, как двое парней, очевидно, из близлежащего села, спокойно прошли по коридору барака и открыли дверь в крайнюю комнату. В это время там были девятиклассники Вовка Фролов и Виталик Аболдин. Жившие здесь же Владик Петросян, Олег Табунов и Женя Самоедов ушли к соседям поиграть в шахматы. Виталик же с Вовкой успели задремать и не сразу сообразили, что к чему, когда были разбужены грубыми тычками и увидели двух мрачного вида неизвестных. Пришельцы свистящим шепотом потребовали денег. Виталик, увидев внушительные кулаки, безропотно полез в рюкзак. Вовка едва не разревелся: у него осталось не больше рубля. «Бить будут!» – решил он и проворно обшарил вещи отсутствующих одноклассников, насобирав чуть ли не десятку. Мальчишек тихими командами подгонял один из грабителей, коренастый, приземистый, а второй, веснушчатый, стоял, прислонившись к притолоке, чем-то поигрывая в кармане.