Большой ментовский переполох

– Давайте пошлем кого-нибудь вперед, чтобы разведать обстановку, например, Федю, – предложил Дирол.

– Ну, конечно, – усмехнулся Леха. – Федьке как раз сейчас этого и не хватает. – Он кивнул в противоположную сторону, где бедный Ганга, сам едва держась на ногах, тащил на себе огромного Кулапудова.

Все поняли, что Федя находится в еще худшем положении, чем кто-либо из группы, а потому Антон сказал:

– Хорошо, я пойду, – и отправился общежитие.

Фрола Петровича и Ласкового он увидел, когда они уходили в глубь коридора, и понял, что это и есть для ребят тот момент, когда можно проскользнуть в свою комнату незамеченными. Стараясь двигаться бесшумно, он выскочил на улицу и замахал руками друзьям, подавая знаки, что дорога свободна.

Красные от натуги и выпитого спиртного курсанты втащили своих обездвиженных товарищей в общежитие, поднялись на второй этаж, где находилась заветная и такая родная комната под номером тринадцать, проскользнули в нее и плотно закрыли за собой дверь. Затем ребята раздели Андрея и Веню, уложили их спать и сами стали готовиться ко сну.

– Наверняка сейчас Садюкин сюда притащится, – стягивая с себя рубашку, проговорил Леха.

– А мы притворимся спящими, – выдал идею Дирол. – Зуб даю, что он нас будить не станет, решит завтра утром с нами разобраться.

– Ага, а перегаром-то пахнет, – напомнил Федя. – Унюхает, тогда нам всем крышка.

– Ну, об этом можно не беспокоиться, – нашелся Антон, полез в свою тумбочку и вытащил оттуда баллончик с дезодорантом. – Вот, с ментолом. Мне бабушка подарила, – похвалился он, разбрызгивая дезодорант по комнате, словно освежитель воздуха.

– И не жалко тебе? – спросил Леха.

– А чего жалеть, позвоню бабуле, она мне еще купит, а пока буду пользоваться Андреевым, у него такой же, – отмахнулся Антон.

Через пять минут в тринадцатой комнате все мирно спали, то есть по-настоящему спали Андрей и Веня, постанывая и всхрапывая во сне, а остальные только делали вид. Ничто не напоминало о вечернем происшествии, разве что из-под Фединой кровати выглядывал кончик синего в белую полоску галстука – недавнего аксессуара наряда Кулапудова.

* * *

– Ничего, завтра я им покажу, какова должна быть в школе милиции дисциплина, – со злорадством приговаривал Фрол Петрович, помогая Куприяну Амуровичу вытащить носилки из подсобки. – Еще остальных подопечных Мочилова надо проверить. Наверняка они не в лучшем состоянии, чем Утконесовы.

Они наконец вытащили носилки и понесли их во двор.

– Я всегда говорил, что группа Мочилова ведет себя слишком своевольно, – поддакивая Садюкину и открывая входную дверь, сказал Ласковый. – От этих курсантов одно беспокойство и можно ждать чего угодно.

– Вот, кажется, и дождались, – выдохнул физрук, заметив, что оба близнеца бесследно исчезли.

– Позвольте, а где же пьяные курсанты? – недоуменно глянул на Садюкина комендант. – Вы же говорили, что они всего в двадцати метрах от входа. Но их нет ни в двадцати, ни в тридцати, ни даже в пятидесяти.

– Сам вижу, не слепой, – невежливо буркнул Фрол Петрович и, немного подумав, сказал: – Вот что мы сделаем, Куприян Амурович. Вы сейчас пойдете в комнату тринадцать, может, эти прохвосты уже там, а я на всякий случай как следует осмотрю двор.

– А если курсанты в своей комнате, тогда что мне делать? – поинтересовался комендант.

– Зовите меня, – приказал Садюкин, и они разошлись в разные стороны.

Ласковый, как и было приказано, поднялся на второй этаж общежития, приблизился к двери с тринадцатым номером и прислушался. В комнате было тихо, лишь изредка слышались чьи-то тихие всхрапывания. Недолго думая, комендант открыл дверь и заглянул в комнату. Там было темно, но под ярким светом почти полной луны Куприян Амурович смог разглядеть, что на шести кроватях спят ровно шесть человек, а значит, все курсанты были в сборе.

Тогда комендант принюхался, надеясь уловить в воздухе «аромат», который обычно исходит от пьяных людей. Однако в комнате почему-то по-летнему пахло мятой. «Странно все это. Спят как ни в чем не бывало, – подумал он. – Может, Садюкину все привиделось. Наверное, выпил лишку на сон грядущий, вот и стали ему вокруг все пьяными казаться». Ласковый покачал головой и медленно закрыл дверь. Но вдруг как будто его что-то кольнуло. Он вновь заглянул в комнату и понял, что всего секунду назад видел в потоке лунного света под кроватью курсанта Ганги какую-то странную полосатую тряпку. Но сейчас этой тряпки уже не было. Куприян Амурович зажмурился, открыл глаза, опять зажмурился и снова открыл. Тряпочки не было, только Федя Ганга перевернулся на другой бок. «Эх, Фрол Петрович, – с досадой подумал Ласковый. – Сам не спит и мне отдохнуть не дал, вот теперь и мерещится всякая чепуха». С этими мыслями комендант окончательно покинул комнату группы Мочилова, спустился вниз по лестнице и уселся за небольшой столик прямо у входа в общежитие.