Молодой маг Хедин

Впрочем, Ракот платил мне ответной любезностью – никогда не поминал Ночную Империю и всё, с нею связанное. А связано с ней было много такого, чего Богу Равновесия стоило стыдиться.

Правда, оправдания Ракота в изложении Отца Дружин казались именно что оправданиями, больше перед самим собой. Тьма действительно пребывала бесхозной, но, чтобы помочь обитателям этих миров, Ракоту достаточно было поднять наше Поколение – тогда, в пору его молодости, все откликнулись бы охотно, не исключая и Мерлина. Мы вывели бы людей и не-людей из затканных мраком земель, позволили б начать новую жизнь. Великий Предел бы ничуть не пострадал.)

– Что же для этого нужно сделать, почтенный Ракот?

– Что сделать? Сражаться, гость. Сражаться за Тьму и во имя Тьмы. Каждая победа укрепляет мою связь с нею, мои заклятия проникают глубже в неё, она повинуется мне всё больше и больше. Правда, чем дальше, тем противники должны быть могущественнее, – закончил он с кривой усмешкой.

До какого же предела должно возрастать могущество этих «противников»? – хотел было спросить бог О?дин, но вовремя остановился. Да, Ракот мог это сделать. Он не боялся никого и ничего, он доверял явившемуся к нему гостю, словно самому себе, – так можно поступать, только если уверен в праведности творимого тобой полностью и абсолютно и точно так же уверен, что никто не обрушится на тебя за это войной. Ну, или, может, и обрушится, но тот, за кого точно не встанут горой твои собственные сородичи.

– Скажи, почтенный хозяин, не являются ли к тебе ведьмы? И обычные, и… не совсем?

Отцу Дружин очень хотелось спросить о Гулльвейг, однако Ракот лишь пожал могучими плечами.

– Ко мне приходят множества. Есть среди них и колдуны, есть и колдуньи. Иные, – он усмехнулся, – отличаются красотой. Больше же я ничего особенного не замечал. Но отчего ты спрашиваешь? Ты кого-то разыскиваешь, почтенный Хрофт? Быть может, я могу помочь тебе в этом?

Решившись, Отец Дружин, как мог, описал Гулльвейг.

– Нет, – покачал головой Ракот. – Её я бы запомнил. Не появлялась, нет. Но если появится – я извещу тебя, почтенный Хрофт.

После этого Отец Дружин пробыл с Владыкой Тьмы ещё некоторое время. Сражался, отгоняя тоску, истреблял чудовищ, питавшихся Тьмою, и с улыбкой глядел на солнечные лучи, что пробились сквозь расступившиеся сумрачные облака.

Это было славно. Славно драться плечом к плечу с молодым Истинным Магом, что любил добрую драку ничуть не меньше Тора; славно и поднимать с ним кубок, точно с самим Браги; или переброситься солёным словцом, как с Локи.

Но чем дольше оставался с Ракотом Старый Хрофт, тем отчётливее становилось, что судьба его собственного Плана связана совсем не с этим магом, как он и предполагал ранее.

(Комментарий Хедина: не совсем понятно, зачем всё-таки старине О?дину потребовалось это путешествие. Ракота он уже, как говорится, «счёл и измерил, и нашёл, что он не пригоден». Неужели всё это – лишь для того, чтобы спросить, не видал ли он Гулльвейг?

Что-то слишком много внимания этой «ведьме и матери ведьм». Сам же Хрофт раньше говорил, что, например, Ночные Всадницы пошли от великанов, от тех людей, что смогли позаимствовать у них кое-какие заклятия; мне она на дороге не попадалась, никак не мешала. Сигрлинн о ней не упоминала такоже, хотя занималась моя подруга как раз Ночными Всадницами, вроде бы не имевшими к Гулльвейг никакого отношения. Хотя, пожалуй, следует всё-таки спросить…)

XII

Хьёрвард встретил Старого Хрофта привычной, знакомой, любимой зимой. Снег укрыл все тропки-дорожки подле Живых Скал, нетронутая целина, где лишь звери оставили цепочки своих следов-росчерков. На душе же бога О?дина, несмотря на любимую пору, было черным-черно.

Казалось бы, с чего? Всё идёт хорошо. Есть молодой Истинный Маг из тех, что пойдёт до конца, но и на рожон зря не полезет в отличие от его собрата по Поколению. Школярство и вколоченность догм из него уже уходят, он уже задает вопросы; очень скоро он додумается и до тех, что терзают Ракота. В конце концов, надо помнить и предсмертное пророчество Хель – о маге, что прервёт мучения Ямерта.

Хотя после того, как не сбылось Рагнаради, верить пророчествам – дурное дело.

И всё-таки бог О?дин брёл к своему одинокому обиталищу, низко опустив голову. Понимая, что чувствует хозяин, осторожно вытаскивал ноги из снега Слейпнир.