Молодой маг Хедин

То, что раньше услышали бы десятки, что они пересказали бы сотням – из первых уст узнавали десятки тысяч; жрецы по наивности или скудоумию достаточно подробно изложили «коварную ложь великого врага», страшного Властелина Тьмы.

Хьёрвард забурлил.

Память о Дне Гнева, казалось бы, погребена глубоко-глубоко и надёжно; давным-давно не осталось ни одного живого свидетеля, а страшные сказки всегда есть лишь страшные сказки.

Однако – вспомнили. А может, и напомнили, кто должен. Во всяком случае, на тех же торжищах жрецов всё чаще освистывали, забрасывали гнильём и отбросами, а порой и камнями; Хрофт предвидел, что вот-вот начнут попросту бить.

И потому, когда с быстротой лесного пожара разнёсся слух, кто «небеса раскрываются» и «армии Тёмного владыки уже здесь!», Отец Дружин ничуть не удивился.

Не удивился, но и не стронулся с места. Если Боргильдова битва его чему-то и научила, так это терпению и выдержке. Он выковал своё оружие, сейчас оставалось лишь как следует заточить лезвие.

Казалось, Митгард упадёт под ноги победоносным ратям Ракота, словно перезрелый плод, как выразились бы летописцы. Шло то самое «первое вторжение», когда тёмные легионы только ворвались в Большой Хьёрвард, не встречая никакого сопротивления.

Молодой маг Хедин не показывался. Похоже, он решил держаться подальше от места событий, и Старый Хрофт отправился в дорогу один.

Небо потемнело, оно и в самом деле «раскрывалось», его испятнало чёрными дырами, словно кто-то грубо тыкал горящей веткой, во множестве мест прожигая голубоватую невесомую ткань. Оттуда изливался сплошной поток – по незримым мостам шагали люди и не-люди, над рядами и шеренгами поднималась густая щетина копий. Тяжело взмахивая крыльями, пролетали существа, смахивающие на драконов, но, разумеется, не настоящие драконы – те благоразумно держались подальше от всех и всяческих войн.

Летели и уже встречавшиеся Отцу Дружин полуптицы-полуспруты, наводя ужас на поселян. Устрашающие штандарты, острые пики, увенчанные снежно-белыми, словно специально выбеленными, черепами неведомых чудовищ, тоже подсказывали людям, что от этих армий лучше держаться подальше, а не бросать им под ноги цветы.

Старый Хрофт видел, как армада эта окружала одиноко стоящий храм Ямерта. Храм отнюдь не был крепостью, после Дня Гнева Молодые Боги не изменили привычкам возводить святилища, более похожие на дворцы, на прихотливое плетение каменных кружев, чем на мрачные крепости.

Над тонкими шпилями сейчас трепетало нечто радужное, словно бескрылая птица напрасно стремилась взлететь к небу. Отец Дружин ощущал яростно бьющуюся в клетке магию; жрецы пытались как-то защититься, но Узурпатор тоже не дремал. Старый Хрофт не знал, способны ли эти слуги Молодых Богов воззвать прямо к своим повелителям; во всяком случае, долго рушить святилища Ямерта, «и чтобы за это ничего бы не было», восставшим в День Гнева не удалось.

Окружавшие храм луга мгновенно залило кровью. Орда чудовищ – и четверо-, и двуногих, с мощными чешуйчатыми хвостами – рванулась со всех сторон на приступ и стала валиться десятками и сотнями, катаясь по земле, раздирая когтями собственные глотки.

Им на помощь пришла вторая волна – летучие твари, все утыканные шипами и остриями, среди них плыли серые птицеспруты, воздух дрожал вокруг колыхающихся щупалец, словно над раскалёнными солнцем камнями. Здесь уже защитные заклятия укрывшихся в храме подействовали далеко не так успешно – лишь одно из десятка страшилищ валилось вниз, извергая из распахнутой пасти тёмную кровь, пачкавшую белоснежные стены.

Воодушевлённые, пошли на приступ полки третьей линии – люди и гоблины из других миров. На ещё дёргающиеся в судорогах тела страшилищ они внимания не обращали, топтали равно и живых, и мёртвых.

Бог О?дин неподвижно застыл верхом на Слейпнире, не собираясь вмешиваться ни за тех, ни за других. Это была не его война, той, что станет «его», ещё только предстояло разразиться. И это должна была быть совсем иная война.

Взор его привлёк предводитель Ракотова воинства. Чёрная броня, увенчанный высокими роговым прибором шлем в виде жуткой драконьей морды. Наплечники все утыканы длинными, чуть ли не в локоть, копейными навершиями, между остриями пляшут языки призрачно-алого пламени. В таком доспехе невозможно сражаться, зато верхом на огромном скакуне – тоже иссиня-чёрном, тоже рогатом и со сложенными вдоль боков крыльями – вожак тёмной армады смотрелся очень внушительно.