Имидж старой девы

Бедняга, у него такой вид, словно он готов выскочить в окошко от смущения! Как Подколесин – со свадьбы!

Сейчас начнет врать, выкручиваться, говорить, что я его не так поняла…

– К сожалению, вы меня не так поняли, бель демуазель, – бормочет он.

Вот-вот! А я что говорила! Ну, терпи! Ты заслужила хо-о-рошую отповедь!

– Боюсь, ситуация гораздо сложнее, чем вам кажется, – лепечет Бертран. – В какое время включается по ночам эта самая «антивирусная программа» – будем пока называть ее именно так?

– Ну, где-то между двумя и четырьмя ночи. А что?

– А то, – сообщает Бертран с неожиданной категоричностью, – что мне надо посмотреть на то интересное окошко именно в этот промежуток времени. И именно оттуда, откуда смотрели вы. То есть из вашей комнаты, бель демуазель!

Вот этим и объясняется, почему частный детектив Бертран Луи Баре возник на пороге моей спальни в три часа ночи…

Александр Бергер, 8 октября

200… года, Нижний Новгород

Кажется, дело прямиком ринулось к хеппи-энду…

Про свою физиономию Александр Васильвич Бергер знал, что она довольно симпатичная (приглядная, как говорила его русская бабушка), но не слишком выразительная. Может быть, даже скучноватая. Порой это его огорчало, но сейчас определенно радовало. С невозмутимым выражением лица он сидел и слушал историю, ему уже известную, не подавая, однако, никакого вида, что он в курсе злоключений Кирилла Туманова.

– Случай произошел странный, – начал Малютин. – 28 октября отправляли мы рейс в Париж. Вылет задерживался, потому что на предыдущем рейсе, следующем в Шарджу, перехватили группу наших местных проституток, пытавшихся отправиться на заработки в Эмираты, ну и возникли некоторые организационные проблемы.

Бергер снова, как принято выражаться, не дрогнул ни единым мускулом лица, хотя так и тянуло произнести (про себя, конечно!) какую-нибудь банальность, вроде: «До чего же тесен наш мир!» Сначала совпадение с Кириллом, теперь с этими шлюшками – судя по всему, клиентками одной небезызвестной ему дамы, а именно, его адвокат-любовницы… Чудеса!

– Пассажиров покормили, как и положено, за счет компании, и, когда закончился обед, ко мне вдруг подошел молодой человек и сообщил, что стал свидетелем очень странной сцены. Некий пассажир подложил мобильный телефон в сумку женщины, явно ему посторонней, а затем спешно покинул зал.

Бергер кивнул, хотя его так и тянуло вскинуть брови. Кирилл рассказал об эпилептическом припадке – на его взгляд, очень может быть, что и симулированном. Именно под этим предлогом тот человек «покинул зал». Малютин же не счел нужным посвятить детектива в такие подробности. Это могло иметь какое-то значение… а могло и никакого не иметь, Бергер пока еще не решил.

– Понятно, – буркнул он на всякий случай.

– Надо вам сказать, что эта история с подкинутым сотовым могла иметь очень серьезные последствия. Были случаи – не только в голливудских боевиках, к сожалению! – когда именно таким образом взрывали в воздухе самолеты. Отчасти именно поэтому запрещено пользование мобильными телефонами во время полетов. Не буду утомлять вас статистикой – скажу только, что у меня были основания отнестись к сообщению Туманова достаточно серьезно. Что я и сделал. Я проверил его паспорт и билет и попросил своего сотрудника проводить Туманова ко мне в кабинет. А сам остался в зале вылета. Я должен был прежде всего досмотреть вещи той женщины, на которую мне указал Туманов, причем сделать это так, чтобы не привлечь внимания пассажиров. Желательно как можно незаметнее… Это отняло у меня некоторое время. Я исходил из худшего. Если и впрямь замышляется диверсия, то у человека, подкинувшего телефон, мог оказаться сообщник среди пассажиров. Заметив, что сумку этой женщины проверяют, он мог удариться в панику… Мало ли что ему взбрело бы в голову! Еще дал бы сигнал к немедленному взрыву. А зал ожидания был полон народа, да и сотрудников сколько…

– Ну, вряд ли у террориста мог быть сообщник среди пассажиров, – покачал головой Бергер. – Иначе – если принять на веру эту теорию насчет диверсии – он был бы тоже обречен на гибель. Согласитесь, ведь человек, подбросивший телефон, именно потому и сыми… смылся, что хотел любым способом увернуться от полета.

Он хотел сказать: «Человек, подбросивший телефон, потому и сымитировал припадок, что…» – и далее по тексту. Но мгновенно проглотил это слово. Ведь предполагается, что он не знает о припадке! А если знает, то откуда? Еще рано выкладывать карты на стол перед Малютиным. Пусть он сначала выложит свои.