Царственная блудница

– Да сами решайте, мне все равно, – пожал плечами д’Эон. – Я вас вызвал, за вами право выбора. Но лучше перейдем в глубину сада. Я не хочу быть схваченным в доме как ночной убийца.

– А кого вы убили?

– Вас убью.

– Ах да, – кивнул Бекетов, на миг испытав искусительную слабость: вот хорошо, кабы француз и впрямь его убил бы, не о чем было бы страдать, не о ком заботиться... Нет, Афоню покинуть нельзя, невозможно, подло! – Вы правы, я тоже не хочу потом думать, как избавиться от вашего трупа, как из дому вынести ваше мертвое тело, когда я вас убью.

Д’Эон сардонически хихикнул и снова пошел было к окну, но хлопнул себя по лбу:

– Пистолеты не годятся из соображений все той же тайны. Выстрел перебудит половину города, не только всех в посольстве. Придется взять шпаги. Где ваша?

Бекетов показал, потом взглянул на шпагу француза:

– Ого... моя чуть не на пол-аршина длиннее.

– Пардон? – изумился д’Эон.

– На десяток дюймов, – поправился Бекетов. – Нужно вам другую найти, с этой вязальной иглой я мериться не стану. Вот что, здесь есть фехтовальная зала, пойдемте туда, там полно самого хорошего оружия.

Он двинулся было к двери, но д’Эон повернул к окну:

– А если кто-то из слуг нас увидит в коридорах? Нет, я лучше через галерею туда доберусь.

– Слушайте-ка, – озадаченно сказал Бекетов, – а ведь вы, сдается мне, уже были в этом доме! И про Гарольда с Брекфестом знаете, и про фехтовальную залу...

Мгновение француз смотрел на него испытующе, потом улыбнулся:

– Не стану морочить вам голову отговорками. Я здесь уже и в самом деле был. Понимал, что Гембори непременно попытается сорвать мою миссию, надеялся хоть что-то выведать, разведать... Однако имел глупость быть замеченным этим голым догом... бррр! – и его хозяином, который тоже – бррр! И спасся в фехтовальной зале, в шкафу, куда меня спрятала... вот эта милая девушка.

Он кивнул в сторону большой кровати, на которой лежала Афоня.

– Афоня? – изумленно переспросил Бекетов. – Вы с ней знакомы?!

– Ну, это было очень короткое знакомство, – пожал плечами д’Эон. – Бедная девушка по преимуществу плакала.

– Почему? – насторожился Бекетов. – А, понимаю... Брак с Гарольдом был ей отвратителен. Одно в этой истории хорошо, что от такой напасти она избавлена.

– Жаль, что она из-за этой истории практически лишится возможности исполнения своего самого заветного желания, – с искренней печалью вздохнул д’Эон.

– Это почему? – озадачился Бекетов.

Д’Эон шумно вздохнул и аж глаза закатил:

– О mon Dieu, да потому, что я вас убью.

И злорадно усмехнулся, увидев, как покраснел Бекетов.

– Глупости вы говорите, и она глупости говорит... нашли тоже заветное желание... – пробурчал он сердито.

– Ага, – поднял брови д’Эон. – Значит, вы только с этим не согласны? А с тем, что я вас убью, уже примирились?

Бекетов вздохнул:

– Может быть, так даже лучше будет. Я сначала думал, что должен о ней заботиться – теперь, когда родителей не спасти. Я у нее одна защита осталась. А мозгами пораскинул – какая я ей защита?! Наоборот, от меня одни напасти. Если я погибну, императрица ее простит. Афоня унаследует Бекетовку, все мое состояние. Глядишь, еще и счастье найдет... Ладно, лезьте на галерею да идите в фехтовальный зал, а я через две секунды туда явлюсь.

Однако д’Эон не двинулся с места.

– Не нравятся мне такие разговоры, – пробормотал он. – Не нравится мне, когда меня выставляют дураком, вдобавок дураком жестокосердным. Я еще вчера подумал мельком: что-то здесь не то и не так, во всей этой истории. А сейчас почти уверился. А ну-ка, расскажите мне, с чего вообще все это началось, как ваше знакомство с Гембори завязалось?

– Не скажу я вам ни слова! – зло ответил Бекетов. – Не нужна мне ваша жалость! Мне одно нужно – ваш клинок в моем сердце!

– Я, сударь, дуэлянт, бретер, но не убийца, – окрысился д’Эон. – Поэтому палача в другом месте поищите. Или вы сейчас же откроете мне всю подоплеку происшедшего, или...

Он замер, приложив палец к губам. В эту самую минуту и Бекетов сделал такой же жест, потому что им обоим враз послышалось легкое шевеление за дверью.

– Продолжайте, – одними губами шепнул д’Эон, помахав ладонью у рта, – продолжайте говорить!

Бекетов кивнул – понял, мол! – и запальчиво произнес:

– Да не стану я перед вами исповедоваться, вы не священник, а я не грешник!