67  

— Дашенька, знаешь, что было написано во втором рескрипте? “Индия, куда вы назначаетесь, управляется одним главным владелицей и многими малыми. Англичане "Имеют у них свои заведения торговые, приобретенные или деньгами, или оружием, то и цель — все сие разорить и угнетенных владельцев освободить и ласкою привесть России в ту же зависимость, в какой они у англичан, и торг обратить к нам”. Ласкою, понимаешь? А коли не захотят? Тогда как? Вступать в сражения, надо полагать? Не имея подвоза продовольствия и боевых припасов, во враждебной стране, будучи изнуренными долгим и трудным походом… У нас ведь нет толковых карт. Мы даже не ведаем местности, по которой предстоит пройти войску!

Его молоденькая жена, до смерти испуганная, наивно пыталась возражать:

— А ну как местность там благоприятная? Ну как взятое с собой вооружение удастся сохранить без применения?

— Как же, удастся! — всхлипнул несчастный военный министр.

— Ведь в последнем рескрипте нашим казакам заодно предписывалось: “Мимоходом утвердите за нами Бухарию, чтобы китайцам не досталась. В Хиве вы освободите столько-то тысяч наших пленных подданных. Если бы нужна была пехота, то лучше вы бы одни собою все сделали”. Ты слышала?! “Мимоходом утвердите Бухарию!” — залился Ливен горячечным, истерическим, смехом, но осекся, увидав некую темную фигуру, которая вдруг„возникла в углу спальни несдержанно наклонив голову, проследовала за дверь.

— Кто здесь? Кто здесь был?

— Христос с тобою, милый! — крестила его жена.

— Это ведь Петр Александрович, друг твой, Талызин!

— Талызин? — Глаза Ливена сделались безумны. — Когда он пришел? Он что, все слышал, что я говорил?

— Да уж наверное, он тут не меньше часу пробыл, — вконец перепугалась Дарья Христофоровна.

— Чего ты боишься, он ведь друг твой!

— Я погиб, — заплетающимся языком пробормотал военный министр. — Я погиб. Теперь с часу на час нужно ждать ареста. Он донесет…

Состояние Ливена резко ухудшилось. Сказываясь тяжело, больным, он более не появлялся в службе. Однако и предсказанных им репрессий не последовало. Дарья Христофоровна торжествовала: генерал Талызин оказался благородным человеком!

Но дело состояло вовсе не в его благородстве. Просто-напросто Талызин вел в то время куда более серьезную игру. Он уже вступил в число заговорщиков, замышлявших свержение императора Павла, и портить среди них репутацию мелким доносительством, выслуживаясь перед государем по пустякам, ему было ни к чему.

Судьба войска Донского его мало волновала. Всем было известно, что Павел ненавидел казаков с их “республиканством”, с их системой управления, и давно мечтал о некоем стечении обстоятельств, которое избавило бы его от этой полудикой, в его понимании вольницы. По сути дела, Индийский поход был направлен на истребление всего казачьего племени: ведь выступить велено было целыми семьями! Даже если бы им удалось завоевать “Индийское царство”, назад; на Дон, уж точно никто не вернулся бы…

Этого и добивался император.

Генерал Орлов немедленно приступил к исполнению высочайшего повеления “со всевозможной поспешностью”, так как Павел его торопил. В поход сразу вышли 22 507 человек при двенадцати единорогах [36] и двенадцати пушках (41 полк, две роты Конной кавалерии, 500 человек калмыков и команда по укомплектованию). В поход двинулись 41 424 лошади.

Все полки разделены были на четыре эшелона, из них первым, в составе трех полков, командовал генерал-майор Платов, освобожденный для предстоящего похода в Индию императором Павлом из Петропавловской крепости. 1 марта выступили остальные силы войска Донского.

Казаки при движении по степям испытывали страшные лишения. Морозы, метели и крайне дурное состояние дорог затрудняли движение и нарушали правильность следования эшелонов; артиллерия едва двигалась. А по причине раннего вскрытия рек приходилось изменять маршрут, из-за чего казаки по нескольку дней не получали продовольствия и фуража. Некоторые командиры принуждены были из-за бескормицы бросать лошадей.

В марте стала вскрываться Волга, лед не выдерживал тяжести людей и подвод, особенно орудий. Часть полка Денисова провалилась и едва была спасена при помощи трехсот человек крестьян. Тем не менее, несмотря на страшные препятствия, полкам удалось благополучно совершить переправу через Волгу 18 марта.

Генерал Орлов донес в Петербург о переправе всех эшелонов и о дальнейшем их следовании вверх по реке Иргиз. Но вместе с тем он сообщал: “Из числа войска, в походе следующего, одни, имея деньги, издерживали они на продовольствие; другие, заимствуя друг у друга, задолжались; прочие, не имея денег и не могши занять, уделяли продовольствие от ездовых, чем одних привели в усталь, а других и вовсе лишились упалыми и брошенными. Таковых число немалое!”

  67  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×