Год длиною в жизнь

Она умолкла, и они с Георгием мгновение смотрели друг на друга.

– И что ты предлагаешь? – спросил Георгий сдавленным голосом.

Рита пожала плечами.

– Мне эти деньги не нужны, – пробормотал он. – Они краденые.

– Всякая собственность – кража, так еще Прудон сказал, – процитировала Рита. – Много людей находили чужие клады и жили припеваючи, даже не задумываясь о происхождении денег. А ведь они, возможно, были у кого-то украдены.

– Как ты не понимаешь? – возмущенно посмотрел на нее Георгий. – Они украдены не у кого-то – они украдены у России!

– Той России больше нет.

– Россия – одна, – тихо сказал он. – Недавно мы поговорили с мамой о моем отце. Она мне все о нем рассказала. Так много, что я тебе даже передать не могу. Он был… очень сложный человек. Его фамилия Поляков. И жизнь у него была очень сложная. Но когда началась война… он забыл все обиды. Отныне он жил по принципу: «Россия – одна. Такая или не такая – одна! Мы можем быть только со своими – какими бы они ни были, главное, что с русскими, – или с врагами».

– Во время войны мы тоже жили по этому принципу, – возразила Рита. – Для нас не было разницы, под каким знаменем сражаться: под красным или трехцветным. Но сейчас не война.

– Между нами всегда будет война, – бросил Георгий.

Немедленно лицо его приняло покаянное выражение, он немедленно что-то такое забормотал – мол, я не имел в виду нас с тобой, я только хотел сказать, что… Но тут открылась дверь, и вошла Нина.

– Ой, вам уходить пора, Георгий Георгиевич, – просюсюкала она. – Доктор не разрешает Рите Дмитриевне долго с посетителями разговаривать. Идите, идите, ей вредно…

И она просто-таки вытолкала вон растерянного Георгия.

«И что теперь будет?» – размышляла Рита.

Честно говоря, она лукавила. Она практически не сомневалась в том, чт?о будет. И та газета – «Известия», не какая-нибудь там «Энская правда»! – которую подсунули ей однажды утром то ли Нина, то ли Сара Львовна, не должна была стать для нее такой уж неожиданностью.

Однако стала.

«НАХОДКА ИЗ ПРОШЛОГО

Наш соб. корр. из Энска

В одном из домов на окраине легендарного поселка Сормова, колыбели революционных преобразований в Энске, того самого Сормова, которое было воспето Максимом Горьким в романе «Мать», обнаружен клад ценностью в несколько миллионов рублей. По некоторым данным, золотые изделия и ювелирные украшения были украдены в 1918 году из подвалов государственного банка и принадлежали к числу сокровищ царской семьи, награбленных у трудового народа. Теперь сокровища возвращены законному хозяину!»

После прочтения заметки Рита второй раз оказалась между жизнью и смертью – и на грани преждевременных родов.

Ну и что? Ну и зачем ее спасали? Зачем спасали ребенка, который все равно умер?

А потом ее еще и лечили после тяжелых родов, и уверяли, что выйдет она из больницы совершенно здоровым человеком.

Физически – может быть. Но душевно…

Она думала, пытка одиночеством никогда не кончится – ни слова от Георгия, ни слова от Федора. Ни проблеска надежды. И вот вдруг появился этот генерал-майор…

– Рита Дмитриевна, – сказал он. – Жарковато у вас тут, мне кажется. Пойдемте прогуляемся по саду? Погода – чудо!

Стоял слякотный промозглый день. Такое ощущение, что не апрель на дворе, а ноябрь. Однако под ногами сквозь грязь сквозила молодая трава, и почки на кустах сирени отчаянно набухли.

«Пожалуй, и правда, погодка – чудо», – подумала Рита, сжимая у горла ворот теплой куртки, которую ей еще осенью привез Федор. Когда она надевала эту куртку, ей всегда становилось чуть легче на душе.

– Моя фамилия Храмов, – сказал генерал-майор, когда они отошли от здания на порядочное расстояние. – Воинское звание вы угадали. Я хотел вам кое-что сказать, несколько вещей. Во-первых, что через два часа вы уезжаете. Вас отвезут в аэропорт, а в пять вечера у вас самолет из Москвы в Париж.

Рита споткнулась. Хотела что-то сказать, но не нашла слов.

– К сожалению, вы не сможете проститься с вашими знакомыми, – сказал Храмов. – Лавров все еще в больнице, Аксаков… ему недосуг сейчас, очень занят. Ну что ж, так бывает. Если вы задержитесь, могут возникнуть хлопоты с продлением визы. Вы опять застрянете у нас неизвестно на сколько, а вы вряд ли хотите застрять.

– Вряд ли, – тупо повторила Рита, все еще не вполне поверив.