Год длиною в жизнь

Додумать ему не дали. Поскольку на собрании были и филологи, они немедленно принялись щеголять эрудицией и доказывать, что даже Голем, созданный в четырнадцатом, что ли, веке, – вторичен, а первичен вообще персонаж древнегреческой мифологии Кадм, который, убив дракона, разбросал его зубы по земле и запахал их, а потом из зубов выросли солдаты. Разве они – не роботы Кадма?

– Галатея тоже робот, – сказал кто-то с истфака. – Хоть и женщина, но робот. Ее создал и оживил Пигмалион.

– Галатея тоже вторична, – возразил эрудированный филолог. – Слыхали о глиняном гиганте Мисткалфе, который был создан Рунгнером для схватки с Тором, богом грома? «Старшая Эдда» постарше будет ваших древнегреческих мифов.

– Что?! – возмущенно закричали историки, но тут снова вмешался Георгий:

– Ну, строго говоря, и Буратино робот. А уж человек-то, созданный по образу и подобию Божьему… Может, хватит, а, ребята? – Он уже жалел, что заспорил с Валеркой. Да было бы о чем, а то о сущей ерунде. Но ведь трепачам-студентам только дай тему, и их ерундовские пререкания, конечно, сейчас уведут дело от главного.

– Вот именно, хватит, – неожиданно поддержал его Валера. – При чем тут мифы и всякие детские сказки? Да и Чапек тоже. Вы еще про Франкенштейна вспомните! Я вот читал в «Науке и жизни», что первый чертеж человекоподобного робота был сделан Леонардо да Винчи около 1495 года. В его записях нашли детальные чертежи механического рыцаря, способного сидеть, раздвигать руки, двигать головой и открывать забрало. Правда, неизвестно, пытался ли Леонардо построить робота.

– Первого работающего робота – андроида, играющего на флейте, – создал в 1738 году во Франции механик и изобретатель Жак де Вокансон, – сообщил Иннокентий Птицын, известный всезнайка с физмата. Он мечтал попасть в энскую команду КВН, чтобы блеснуть своими знаниями с экранов телевизоров. Однако у него не было никаких шансов, потому что в КВН нужны были эрудированные, но и веселые и находчивые, а у Иннокентия вообще не было чувства юмора. – Вокансон также изготовил механических уток, которые, как говорят, умели клевать корм и испражняться.

И он обвел окружающих своими строгими карими глазами, которые за толстыми стеклами очков казались маленькими-маленькими.

Кто-то хмыкнул, кто-то потупился. Впрочем, своей простодушной бесцеремонностью Птицыну удалось вернуть спорщиков с небес на землю и обратить к насущным и первоочередным задачам «Комсомольского прожектора». Вспомнили, что один из преподавателей радиофака, приехавший из Одессы, рассказывал о деятельности «Легкой комсомольской кавалерии», существовавшей при тамошнем университете. «Легкая кавалерия» боролась со стилягами. Их ловили и советовали одеться «по-человечески», чтобы не позорить звание советского студента. Брюки, которые были шириной менее четырех спичечных коробков, распарывали. Толстые подошвы с модных ботинок срезали. Зализанные длинные волосы стригли… Активисты «Комсомольского прожектора» обсмеяли радикализм десятилетней давности и решили не опускаться до мещанских же методов борьбы с мещанством, а все силы бросить на борьбу со спекуляцией, которая, конечно, достигла просто-таки угрожающих масштабов. Всезнайка Иннокентий Птицын процитировал Ленина: «Спекулянт – враг народа». При двух последних словах некоторые поежились, но потом все же согласились занести цитату в протокол собрания.

Что и говорить, со спекулянтами «Комсомольский прожектор» и впрямь начал бороться ретиво. Выходили с рейдами на рынки. Когда удавалось приметить спекулянта, отнимали у него товар, уносили с собой, прятали в специальный сейф и передавали спекулянта милиции. Отнимать товар ребята вообще-то не имели права, но милиция их поощряла, ведь все лавры доставались райотделу, который «вел успешную борьбу с вредным, чуждым нашему строю явлением».

В столовых – это все знали – творилось черт знает что. Там обсчитывали безнаказанно, недоливали, порции накладывали на глазок – порой они оказывались смехотворны… Когда дежурить по торговому сектору выпадало Григорию и Валере, они заходили в столовую и заказывали еду и напитки. Затем заставляли официантов взвешивать поданное. Обычно оказывалось, что порции гораздо меньше заказанного. Составляли протокол. В столовой начиналась суета: о «Комсомольском прожекторе» уже ходили слухи по городу, знали, что это не просто ребята молодые собрались языками потрепать, что своих жертв активисты передают в милицию. Поэтому иной раз директор или шеф-повар зазывали дежурных в отдельную комнату и предлагали водку, роскошные конфеты, а как-то раз директор пельменной на углу Пискунова и Дзержинского попытался всучить Георгию свои часы. Дежурные, как идейные комсомольцы, все меркантильные предложения записывали в протокол.