Год длиною в жизнь

– Дотуда червонец, – сообщил водитель, пристально вглядываясь в Риту.

– Что? – ахнул Георгий.

Не то чтобы он часто ездил на такси, но даже ему было понятно: червонец – чрезмерные деньги.

– Что слышал! – подмигнул жарким глазом шофер.

– По-моему, чересчур…

– А по-моему, в самый раз будет. Не нравится – ночуйте в Сормове, на травке.

– А разве у вас не работает счетчик? – вмешалась Рита.

– Нет! – ухмыльнулся таксист, нагло блестя глазами.

– Как же вы можете трудиться на неисправной машине? Мой отец когда-то был водителем такси, он рассказывал, что у них из гаража запрещали выезжать, если счетчик не в порядке. Это дело клиента, сколько пожаловать на чай, но сумма на счетчике должна быть обозначена, – обстоятельно и мягко говорила Рита. – Иначе водителя могли рассчитать или даже уволить без выходного пособия.

– Да ну? – вытаращился таксист.

– Истинная правда, – все тем же доброжелательным, неторопливым тоном продолжала Рита. – Ведь такси почему так называется? Потому что везут клиента по таксе – то есть по строго определенной, заранее обозначенной сумме.

– Так вот я и предлагаю определиться, – согласился шофер. – И заранее сумму обозначиваю.

– Вы хотите сказать, обозначаю? – приветливо уточнила Рита.

– Больно ты умная, вот что я скажу! – внезапно обиделся таксист. – Не дело для барышни так умничать. Мужики таких не любят. В девках засидишься как пить дать!

Парень явно не считал, что Рита годится кому бы то ни было в тетушки или в матушки! Не он один, к слову…

Между тем Рита расхохоталась так, что вынуждена была опереться на дверцу такси.

– Спасибо! – воскликнула она. – Вы меня изрядно повеселили. Поехали, так и быть. Червонец – значит червонец.

Водитель даже растерялся от привалившего счастья. Впрочем, быстренько ожил, повалился набок, дотянулся до правой дверцы и распахнул ее:

– Садитесь, барышня!

Георгий обмер. Представил, как Рита сядет, как юбка ее дурацкая еще выше задерется… И как шоферище масленым взором – кобель из кобелей, сразу видно! – начнет шарить по ее ногам. А потом, глядишь, и руку протянет…

Георгий стиснул кулаки. Эх, сейчас бы послать наглеца куда подальше, взять другое такси… Беда только в том, что другого такси здесь нет. И денег у него нет, кстати сказать. Он всецело зависит от милости Риты. Альфонс несчастный!

Надо вот что сделать: повернуться круто – и уйти. Кануть в ночь! Исчезнуть и больше никогда Риту не видеть! Пусть едет с жирноглазым таксистом куда хочет. И пусть они оба делают что хотят! Прямо в машине!

У Георгия аж ноги тряслись от ярости.

А может быть, Рита врала? Может быть, она приезжала в Сормово совсем не затем, чтобы рассматривать какой-то там старый дом? Сама же сказала: «Я там, конечно, не жила». Да, да, она нагло соврала капитану Прошину. А он, Георгий, помог подозрительной иностранке обмануть капитана советской милиции. На самом деле она вполне могла быть среди работниц притона, публичного дома!

«Ага, нарочно из Парижа для этого приехала!» – словно бы шепнул у него над самым ухом чей-то насмешливый голос, и Георгий почувствовал себя так, словно на его воспаленную голову опрокинули ушат ледяной воды. Именно ушат, а не ведро!

В голове перестало звенеть, и слуха его достиг голос Риты:

– Большое спасибо, но я предпочитаю ездить на заднем сиденье. Георгий, могу я попросить вас открыть мне дверцу?

Аксаков начал тупо давить на ручку, но водитель сердито сказал:

– Она сломана. С другой стороны зайди да отожми тихонько.

Кое-как Георгий справился с дверцей. Рита села, но на другой край сиденья не подвинулась. Понятно. Значит, хочет ехать здесь одна. Георгию придется сидеть впереди. А он-то размечтался… Ну и дурак. Ладно, ничего. Главное, что ее коленки не будут подвергаться наглому водительскому осмотру.

Георгий прихлопнул дверцу и быстро сел вперед. Таксист только что зубами не скрипел от злости. Да, хороши они были оба, что шофер, что пассажир: сидели набычась, уставившись в темноту прищуренными глазами. Вся-то разница, что водила баранку крутил, а Георгий стискивал на коленях кулаки, предчувствуя то унижение, которое его еще ждет, когда наступит время рассчитываться. За него заплатит женщина! И зачем он сел в такси, почему не сбежал? А может быть, сейчас попросить – нет, потребовать! – остановить машину да выйти? Ну да, выйти – и в Оку со стыда кинуться. Как раз проезжали мост…