Глоточек свеженького яда

– Я никогда не была злым и кровожадным человеком, Марина. Могла плакать навзрыд, смотря какой-нибудь фильм, где погибают люди, особенно дети. А здесь – хоть бы одна жилка от жалости дрогнула! Нет, неправду говорю: жену дядьки мне стало жалко, честное слово. Я, когда увидела ее такой… ай, лучше и не вспоминать, – махнула девушка рукой. – Наверное, теперь она до конца дней будет перед моими глазами стоять. Как только все образуется и я обоснуюсь в Испании, сразу же найду хорошего психолога.

– Зачем тебе психолог?

– Мне часто снятся страшные сны, и я просыпаюсь среди ночи в холодном поту. А я хочу забыть весь этот ужас, всю эту грязь. У меня такое чувство, что я выпила глоток яда, и никак не могу отделаться от этого состояния.

– Тебе нужен не психолог, а гипнотизер, чтобы он ввел тебя в состояние транса и стер из памяти неприятные моменты твоей жизни, – оживилась Марина. – Я про такое лечение в книге читала. Ты же знаешь, что я вовсю увлекаюсь психологией! Только врач, конечно, нужен хороший, чтобы чего лишнего не стер, а только то, что тебя беспокоит.

– Я иногда жалею, что все вспомнила. Лучше бы так и продолжала жить, не зная даже своего имени, – тяжело вздохнула Анжелика. – Сейчас мне намного тяжелее, чем тогда.

– Слушай, Лен, а может, и не нужно Славке все рассказывать? Он же знает, что тебе все равно нужны документы, вот пусть и сделает, на любое имя.

– Зачем же на любое имя, если все родственники Лики погибли? Она теперь может заявить свои права на полном основании, она ведь является живым человеком, – раздался голос Вячеслава, и девушки, как по команде, завизжали от неожиданности.

– Слав, ты, ког… когда приехал? – заикаясь, пролепетала Марина, испуганно глядя на Вячеслава.

– Уже минут пятнадцать вашу беседу слушаю, – усмехнулся мужчина. – Я сразу понял, что ты, Анжелика, имеешь какое-то отношение ко всему, что начало с Гориными происходить. Только, честно скажу, я думал, что ты сама их… того. Слава богу, что ошибся. Плохие из вас конспираторы, девушки, вот что я вам скажу!

Лика смотрела на мужчину совершенно спокойными глазами, а у Марины они все больше и больше расширялись. Она повернулась к Лике и сказала:

– Что я тебе говорила? Мне давно показалось, что он что-то подозревает!

Мужчина сел рядом с девушками на диван и, очень серьезно посмотрев на Анжелику, сказал:

– Давай-ка, расскажи мне все по порядку, а там решим, что делать дальше.

– Мне нужны документы, чтобы уехать в Испанию.

– Это я уже слышал, сделаем, – махнул Вячеслав рукой. – Ты о другом мне расскажи. Что с тобой было и как все это случилось? Я знаю только то, что было написано в газетах, а как все произошло на самом деле, должна рассказать ты сама.

– Хорошо, – покорно кивнув головой, ответила девушка и начала свое повествование с того момента, когда она очнулась в каком-то загородном доме, в подвале.

– Я сначала не понимала, где я и что со мной. Только на третий день я увидела Кирилла с Игорем и все поняла. Там, в подвале, почти под потолком окошко было. Я пододвинула к стене топчан, который там стоял вместо кровати, и дотянулась до окна. Только выглянула, как сразу же увидела братьев. Они стояли с каким-то черным, и тот отсчитывал им деньги…

– Через неделю ее заберут, не волнуйтесь, – сказал тот человек на ломаном русском. – Ажан знает свое дело. Ажан собаку на этом съел. Девочка хорошая, вах, Ажан неплохо на ней заработает, – засмеялся он.

– Только чтобы подальше от Москвы, – сказал Игорь.

– Не волнуйтесь, братья, ее увезут далеко, дорогу домой не найдет, – ответил Ажан. – Да и не сможет, – захохотал он. – Героин крепко держит возле себя. Да и хорошо работать моим «девочкам» помогает. Так что не переживайте…

– Я поняла тогда, что мои кузены просто-напросто продали меня, чтобы потом этот человек отправил меня в бордель. Потом потянулись дни ожидания. Я, если честно, все ждала, когда придут меня насиловать или еще что-то делать, только почему-то ничего не происходило. Почему меня никуда не везли, не могу сказать, не знаю. Раз в день в подвал спускалась какая-то женщина, вся в черном, ставила миску с едой, кружку с водой и уходила. Я несколько раз пыталась с ней заговорить, но она молчала. Так прошло месяца три, наверное, а может, и больше, не могу сказать. А в один вечер я услышала стрельбу. Минут, наверное, через десять я услышала, как открывается дверь подвала, но никто не вошел. Я поднялась по ступенькам и только заметила, как за другой дверью мелькнула черная юбка. Естественно, я стала осторожно пробираться к выходу, а перестрелка тем временем не прекращалась. Очень смутно помню, как я выскочила во двор, как перелезла через забор, а потом… яркая вспышка – и все. Очнулась я рядом с каким-то лесом и никак не могла понять – где я, почему я здесь, и, самое страшное… я не могла вспомнить, кто я!