Глоточек свеженького яда

– Славка, я люблю тебе все больше и больше, – улыбнулась Марина и с нежностью посмотрела на своего мужчину.

– Нечего подлизываться. Ты правильно сказала: я терпеть не могу, когда меня обманывают. Скажи спасибо, что я такой добрый.

– Спасибо, родной! – засмеялась Марина.

– На здоровье, – буркнул мужчина в ответ, но, глядя на веселые глаза Марины, не выдержал и тоже улыбнулся.

* * *

Андрей взял больничный на неделю, за что получил от своего начальника такой нагоняй, что мало ему не показалось.

– Ты что, Казаков, хочешь меня до инфаркта довести? – гремел его голос в телефонной трубке, так что майору даже пришлось ее держать на безопасном расстоянии от своих барабанных перепонок. – Ты соображаешь – болеть вздумал? Что ты себе думаешь? Кому я должен передавать дела Гориных?

– Ничего с этими делами не случится, Владимир Иванович. Родственников нет, которые бы над душой стояли. Месяцем раньше, месяцем позже, какое это теперь имеет значение? – пробовал уговорить разбушевавшегося генерала Андрей.

– Что значит – какое имеет значение? – еще сильнее взревел генерал. – Ты что, майор, совсем уже с головой дружить перестал? Что мне прикажешь высшему руководству докладывать? Что следователь решил немного отдохнуть от дел и положить его до лучших времен в архив? – продолжал бушевать Владимир Иванович.

Андрей лишь закатывал глаза под лоб, мысленно ругая себя за то, что решил перебить начальство и высказать свою точку зрения.

– И потом, у тебя разве только одно это дело в производстве? У тебя их еще четыре! Кто ими будет заниматься? У меня и так земля уже под ногами горит, только и знаю, что на совещаниях с высшим руководством выслушиваю, как мой отдел плохо работает!

– Работаем, между прочим, не хуже других, – буркнул Андрей, не выдержав несправедливой критики в свой адрес и адрес своих сослуживцев.

– Меня не устраивает «не хуже», мы должны работать лучше, – моментально парировал генерал. – Так, Казаков, вот тебе мой приказ. Через три дня чтобы был здоров!

– Через три дня не получится, Владимир Иванович, у меня же радикулит, люмбаго. Я до туалета не могу самостоятельно дойти, – почти натурально простонал Андрей.

– Ничего! До туалета не можешь, а до управления как-нибудь доковыляешь! – гаркнул напоследок генерал и бросил трубку.

Андрей посмотрел на пикающую трубку и, хмыкнув, положил ее на базу.

– Вообще уйду в отставку, будешь тогда знать, как орать на ценного работника! Мне нужна эта неделя, и хоть ты лопни там, в своем кабинете, а раньше, чем через неделю, ты меня не увидишь.

– С кем это ты там разговариваешь, Андрюша? – спросила Ирина Васильевна, заглянув к сыну в комнату.

– Да вот, мам, с начальством немного пришлось поспорить.

– Что-то серьезное, сынок? – обеспокоенно поинтересовалась женщина.

– Нет, мам, ничего серьезного, не волнуйся, – успокоил ее Андрей.

– С начальством не нужно спорить, Андрюша, нехорошо это, – покачала женщина головой.

– У нас, мам, сейчас демократия, так что спорить позволяется с кем угодно, даже с президентом, – усмехнулся Андрей.

– В наше время такого не было. Начальство нужно уважать, на то оно и начальство, – назидательно проговорила Ирина Васильевна. – Я вот в институте сколько лет проработала, можно сказать, всю свою жизнь. Начальников за это время сменилось, и не вспомнить всех, а я все работала. Так я старалась любому из них угодить, никогда не спорила, всегда была исполнительной, любую работу старалась выполнить добросовестно. У нас предпоследний начальник отдела был моложе тебя, можно сказать, в сыновья мне годился. Но я никогда не давала ему понять, что отношусь к нему несерьезно. Даже когда я видела, что он не совсем прав, я все равно никогда с ним не спорила. Разве он виноват, что такой молодой? Зато грамотный, с высшим образованием. Как я могу с ним спорить, простая служащая?

– Сейчас другие времена, мама. Что же теперь, на цырлах перед ними скакать? Я уже не мальчик, мне это не к лицу. И образование у меня, между прочим, не хуже, чем у моего начальника! Просто еще выслуги лет не хватает, чтобы на его место сесть. Да и не хочу я на его место, – добавил он. – Пусть просто оставит меня в покое, и я ему буду весьма признателен. Нет, ты только подумай! Я ему говорю, что у меня радикулит, что до туалета не могу дойти без посторонней помощи, а он – ничего до управления доковыляешь! И ты хочешь, чтобы я не спорил с таким бессердечным человеком? Нет, мама, здесь ты на сто процентов не права, – резюмировал Андрей и улегся на диван, задрав ноги на спинку.