Страсть сквозь время

– В самом деле! – подхватила и Ирина, готовая на все, только бы не нарушать хрупкого мира, который вдруг воцарился между Лидией и Алексеем. – Спой, милая. У тебя такой чудный голос! Может быть, ты знаешь еще какой-нибудь романс господина Журбина? На стихи Дениса Васильевича Давыдова?

– Нет, таких романсов я больше не знаю, – огорчилась Лидия. – Петь мне нечего… – Нет, ну в самом деле, ничего из такого, благопристойного, светского репертуара не шло в голову. Вертелись там почему-то одни только «Все перекаты да перекаты» Градского. Откуда, из каких бездн памяти выглянули?! Вроде бы никогда не увлекалась Лидия туристской романтикой, а поди ж ты – перекаты, понимаешь! Надо было срочно вышибить их оттуда. – А может, просто стихи почитаем?

– Тогда ты и начинай, – кивнула Ирина, и Лидия в очередной раз назвала себя круглой дурой. Что в эту пору читали, чьи стихи? Жуковского? Карамзина? Державина? «Фелицу», что ли, прочесть? «Оду на день восшествия»?.. Чепуха, не в тему. Надо что-нибудь задушевное, желательно про любовь. А она не помнит ни одного стихотворения, написанного до Пушкина! Ладно, придется читать Пушкина. Будем надеяться, вот это, ее любимое, проскочит…

• Там, где море вечно плещет
• На пустынные скалы,
• Где луна теплее блещет
• В сладкий час вечерней мглы,
• Где, в гаремах наслаждаясь,
• Дни проводит мусульман,
• Там волшебница, ласкаясь,
• Мне вручила талисман.
• И, ласкаясь, говорила:
• «Сохрани мой талисман:
• В нем таинственная сила!
• Он тебе любовью дан.
• От недуга, от могилы,
• В бурю, в грозный ураган,
• Головы твоей, мой милый,
• Не спасет мой талисман.
• И богатствами Востока
• Он тебя не одарит,
• И поклонников пророка
• Он тебе не покорит;
• И тебя на лоно друга
• От печальных чуждых стран
• В край родной на север с юга
• Не умчит мой талисман….
• Но когда коварны очи
• Очаруют вдруг тебя,
• Иль уста во мраке ночи
• Поцалуют не любя —
• Милый друг! от преступленья,
• От сердечных новых ран,
• От измены, от забвенья
• Сохранит мой талисман!»

– Дивные, дивные стихи! – восторженно воскликнула Ирина. У нее даже слезы показались на глазах. – Кто же автор их?

– Это Александр Сергеевич Пушкин, – пояснила Лидия.

– Знаю одного Александра Сергеевича Пушкина, – засмеялась Ирина. – Сын Сергея Львовича и Ольги Сергеевны Пушкиных. Это дальние родственники маменьки моей, царствие ей небесное. Только ведь Саша мальчик еще, в лицее в Царском Селе сейчас. Впрочем, говорят, он рифмоплет изрядный. Но это не рифмоплетство, это истинная, великая поэзия!

– Поэзия поэзией, конечно, однако талисман какой-то никудышный эта волшебница своему другу подарила, – вмешался Алексей.

– Как так – никудышный? – хором возмутились девушки.

– Да так. Он же ни от чего не способен защитить! Ни от болезни, ни от могилы, ни от колдовства. У меня тоже есть талисман, так я точно знаю, что именно он отвел пулю, которая мне в сердце метила.

И Алексей вытянул левую руку, на которой мягко мерцало уже знакомое Лидии кольцо. Воспоминания… ах, какие воспоминания были с ним связаны!

Их первый поцелуй, первое объятие, первая вспышка почти неодолимого желания… Если бы тогда телегу не остановили французы, неведомо, до чего они довели бы друг друга там, среди перин, под попоною!

Но Алексей тогда думал, что… что это Ирина рядом с ним. Он надел Лидии перстень на безымянный палец, словно обручался с ней, уверенный, что это – Ирина.

Тоска ударила в сердце. Ведь придет-таки день, когда он и в самом деле наденет Ирине обручальное кольцо!

Нет уж, лучше об этом не думать, не то с ума сойдешь от ревности.

– Вот, – сказал Алексей, на мгновение словно бы погружаясь в глаза Лидии, и она поняла, что он тоже вспоминает сейчас их поцелуи под попоною и то, как надевал ей перстень. – Этот перстень потому талисман, что его мне матушка подарила. Он не простой, а говорящий. Видите, в нем пять камней? И первая буква названия каждого камня означает первую букву пяти слов девиза, который свято хранила моя матушка.

– И какой же это был девиз? – с интересом спросила Лидия.

– «Любовь и долг исповедую я», – веско проговорил Алексей.

– Как красиво! – завороженно вздохнула Ирина. – Как благородно это звучит! «Любовь и долг исповедую я»! Как же называются камни в вашем перстне?

– Да неужели ни вы, ни Лидия Артемьевна названий самых обыденных камней не знаете?