Похмельный синдром

– Думаете, Романа убили? – директор беспокойно заерзал на кресле.

– И не только его, – произнес Китаец, – но и его супругу. Скажите, Михаил Абрамович, – Китаец немного наклонился в сторону Жидкова, – у Бондаренко были конкуренты?

– Нет, – покачал головой директор, – в городе «Тарасовспирт» – единственное предприятие такого рода, если не считать мелких цехов.

– А в области?

– ЗАО «Краснооктябрьское», – сказал директор, – в ближайшей округе самое крупное после «Тарасовспирта». Но я уже сказал, что мы не конкуренты.

– Может, объясните поподробнее?

– Во-первых, мы продаем продукцию за границу, а «Тарасовспирт» в основном местным ликеро-водочным заводам, а во-вторых, мы производим спирта почти на порядок меньше, чем «Тарасовспирт».

– Интересно, – улыбнулся Китаец, – сколько спирта можно произвести на таком заводе, как ваш? Или это секрет?

– Ну, почему секрет, – снова закурил директор, – два миллиона декалитров в год. Если у вас больше нет вопросов…

Жидков сделал вид, что поднимается из-за стола, но только слегка приподнял с кресла свой мощный зад.

– Спасибо, я уже ухожу, – поблагодарил его Китаец.

Очутившись в приемной, он плотно прикрыл за собой дверь и с широкой улыбкой посмотрел на Альбину, чем снова вогнал ее в краску. В приемной, кроме них двоих, никого не было, и Китаец игриво наклонился к ней через стол и прошептал:

– Михаил Абрамович просил вас кое-что уточнить для меня, – он смотрел ей прямо в глаза.

– Что конкретно? – обреченно вздохнула она, словно кролик под взглядом удава.

– Михаил Абрамович велел вам достать реестр акционеров и уточнить, какое количество акций принадлежит Федору Алексеевичу Чеботареву.

– Мне и доставать не нужно, – встрепенулась Альбина, – я и так знаю, что Чеботареву принадлежит ровно семьдесят пять процентов акций.

– Но ведь это секрет? – спросил Китаец.

– Да-а, – неуверенно ответила Альбина.

– И поэтому ты мне ничего не говорила, – монотонно произнес Китаец. – У тебя шикарные волосы, – добавил он.

Когда она вновь обрела способность соображать, он был уже во дворе. Пройдя через проходную, Китаец вышел на улицу и направился к джипу. Через несколько минут «Массо» на большой скорости промчался мимо указателя, на котором название поселка было перечеркнуто диагональной линией.

* * *

Вечером того же дня Китайцу позвонила Юлия.

– Меня просила позвонить тебе Элла Юрьевна. Самой ей сейчас не до этого. Константин Семенович умер, – голос Юли дрогнул. – Ты меня понимаешь?

– Она не верит в язву? – горько усмехнулся Китаец.

– Да. Она хочет обратиться к тебе за помощью. Мы посоветовались и решили, что обе наймем тебя, – Юля старалась не показывать своей подавленности, но голос предавал ее на каждом слоге.

– Я понимаю, что нынче не до шуток, но не могу удержаться от замечания, что подобного в моей практике еще не было. И что я весьма польщен… К тому же я располагаю новой полезной информацией, которой намерен поделиться с ней.

– Элла Юрьевна просила тебя завтра утром подъехать к ней.

– Конечно. Диктуй адрес.

– А у тебя какой адрес? – еле выговорила Юля.

– Ты хочешь приехать?

– Да, – скрывая волнение, выдавила она.

– Боюсь, что это не самый лучший вариант… – вздохнул Танин.

– Послушай, если бы я была в другой кондиции, я бы швырнула трубку. Ты всегда так относишься к женщинам?

– Как? – не понял Китаец.

– Смотришь на них, как на кусок мяса? – воскликнула Юля в отчаянии.

– Как раз потому, что я не смотрю на тебя, как на кусок мяса, я не хочу, чтобы ты приезжала, – невесело сказал Китаец.

– Мне не этого от тебя надо, – глухо произнесла Юля, голос которой по-прежнему дрожал, – Элла Юрьевна с семьей…

– Тебе одиноко? – пробубнил он.

– Ты угадал, Танин. Ты всегда так подробно выспрашиваешь?

– Юля, я не психотерапевт и даже не психоаналитик…

– Перестань издеваться! – не выдержала Юля. – Получается, что я напрашиваюсь к тебе, а ты…

Китайцу показалось, что он слышит всхлип, переходящий в плач.

– Жди. Я приеду, – коротко сказал он и повесил трубку.

Минут через двадцать он уже стоял перед Юлиной квартирой.

Она была собранна и сосредоточенна. Глаза покрасневшие, но все такие же красивые и выразительные.

Они молча сели в машину. И только когда «Массо» сворачивал с Чапаева на Рабочую, Юля небрежно обронила: