Белочка во сне и наяву

– А как она должна была поступить? – вскипел Миша. – Исчезла дорогая вещь, антикварная, сразу стало понятно: спер ее кто-то из своих!

Вадим, промолчав, отвернулся.

– Вот она, ваша благодарность! – продолжал возмущаться парень. – Да если б не мамины оперативность и настойчивость, не видать бы Нине Феликсовне своего кольца – скупка могла его продать. Да ей надо сто раз спасибо сказать, а не дуть губу! Ну все, я ухожу!

Михаил выскочил из комнаты, не забыв хорошенько хлопнуть дверью.

– Моя мать сторонник мирного урегулирования конфликтов, – устало произнес, глядя на меня, Вадим и опять стал чесать кисти рук, покрывшиеся красными пятнами. – Поэтому всегда твердит: «Сами разберемся, нельзя, чтобы вокруг фонда роились нехорошие слухи. То, что случилось в общежитии, должно оставаться за крепко запертыми дверьми». А тут она на следующий день после кражи перстня приезжает в дом Доброй Надежды, чтобы собрать всех участников проекта в гостиной, поговорить с ними… Понимаете, мама, несмотря на возраст, сохранила детскую наивность, она хотела сказать подопечным, что того, кто польстился на ее собственность, не накажет, нужно лишь отдать кольцо. Причем совсем необязательно прилюдно признаваться в краже, можно положить перстень назад на рукомойник. Мама решила спокойно, без шума разрулить ситуацию. И что увидела у подъезда? Полицейскую машину, соседей с горящими глазами. А в квартире опера уже допрашивали жильцов. Лариса не посоветовалась с мамой, не сказала ей о своих намерениях. Кстати, на вопрос, по какой причине она так поступила, Малкина отреагировала так же, как ее сын сейчас, зашумела: «Колечко раритетное, бешеных денег стоит! Надо было действовать оперативно, иначе его продадут, и оно с концами пропадет!» Лампа, ты где-то испачкала пальцы, они в черных пятнах.

Я посмотрела на руку.

– Ой, правда. Пойду вымою.

* * *

Первым, на что натолкнулся мой взгляд, когда я подошла к раковине, оказалось большое кольцо, так и кричавшее о своей непомерной цене. В оправе из платины красовался крупный, причудливо ограненный бриллиант, вокруг него сверкала россыпь мелких камушков. Нина Феликсовна опять забыла свое украшение в санузле. Я бы на месте Зуевой не носила каждый день доставшееся по наследству кольцо, а, памятуя о своей привычке бросать раритет где попало, спрятала его в сейф.

Тщательно вымыв руки, я поискала полотенце или сушку, не нашла ни того ни другого и потрясла кистями. Потом взяла колечко, а оно неожиданно выскользнуло из влажных пальцев и упало на никелированную мусорницу, закрытую крышкой.

Я нагнулась, подняла талисман Зуевой и ойкнула – перстень больно уколол палец. Мне пришлось снова вернуть его на полочку и сунуть руку под холодную воду. Из крохотной, едва заметной ранки неожиданно долго сочилась кровь, но в конце концов я ее остановила, закрутила кран и с запозданием удивилась: чем же я так глубоко порезала палец? Неужели перстнем? Вот уж странность! Надо пристально изучить его…

Не понадобилось много времени, чтобы разглядеть: от самого крупного бриллианта отлетел кусочек, образовались острые, как бритвы, края.

Я присела около мусорного ведра, осторожно поводила ладонью по крышке и нащупала крохотный осколок. Я наконец поняла, в чем дело, и пошла искать Вадима. А когда обнаружила его на кухне общежития, тихо сказала:

– Нам с твоей мамой необходимо поговорить без посторонних. Сейчас я попрощаюсь и сделаю вид, что уезжаю домой. Вы поступите точно так же. Встретимся в кафе «Лаванда». Сразу предупреждаю – новость не из приятных.

Надо отдать должное Вадиму, он не стал задавать вопросов, а молча кивнул.

* * *

Нина Феликсовна, узнав, что произошло с ее талисманом, заметно растерялась.

– Настоящий бриллиант не мог разбиться, упав с небольшой высоты. Даже если камень и попал на железную крышку, он должен был остаться целым.

– Я тоже так думаю, – кивнула я. – Но я не считаю себя экспертом по ювелирке. Когда полиция вернула перстень, вам ничего не показалось странным?

– Да вроде нет, – пробормотала Зуева. – Вот здесь у одного мелкого камушка есть небольшой дефект. Это точно моя вещь! И на пальце так же сидит.

– Вы уверены, что семейная драгоценность не бижутерия? – после небольшого колебания поинтересовалась я.

– Кольцо подарок, его мой прадедушка преподнес жене на первую годовщину брака, – вспыхнула Нина Феликсовна. – В тот век, да еще в том обществе, к которому принадлежал дворянин и богатый землевладелец Зуев, было не принято выдавать страз за алмаз чистой воды.