Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К

– С удовольствием, – говорю. – Только я «длинные нарды» больше люблю. А вы?

– И я, пожалуй.

– А у вас доска с собой? Давайте здесь играть. Видите, я окно открыл. Свежо. И курить можно.

– От курения, пожалуй, воздержусь, ибо бросил. Но открытое окно – это прекрасно. Добрый знак. Лучше быть не может, – обрадовался мой попутчик.

Зашел в купе, уселся напротив, положил на стол миниатюрную досточку для нард. Расставил крошечные лакированные шашки, извлек из кармана кожаный стаканчик и два миниатюрных кубика. Я от природы не завистлив, но тут меня чуть кондратий не посетил: какие все же роскошные вещицы!

Звали моего нового знакомого Карл Степанович. Опять же вроде бы комичное сочетание, но ему столь курьезное имя-отчество даже шло: была в нем некая импортная, почти королевская стать, но и нечто уютное, домашнее, успокаивающее нервы, наличествовало в его внешности. Этакий респектабельный «американский дядюшка», от которого следует ожидать скорее рождественских подарков, чем скучных нотаций и прочих подвохов.

Сообщив друг другу свои наименования, мы кинули кубики, чтобы выяснить, за кем право первого хода. У меня выпала единица, у моего соперника тоже. Улыбнувшись совпадению, мы повторили бросок. На сей раз на обоих кубиках были двойки. Еще раз – две тройки. Моя улыбка приготовилась было сползти с лица, но Карл Степанович столь искренне радовался наглядным этим опровержениям теории вероятности, что и я заразился его энтузиазмом. Однако две четверки заставили меня содрогнуться.

– Пятая попытка? – деловито спросил попутчик. – Нас с вами, друг мой, в цирке показывать можно, за большущие деньги…

Но у меня сдали нервы.

– Хватит, пожалуй. Пусть первый ход будет ваш.

– Тогда уж ваш, – великодушно возразил он. – У меня и без того преимущество: доска-то моя. Можно сказать, на своем поле играю.

– Резонно, – соглашаюсь. И кидаю кубики, дабы не затягивать процедуру взаимных реверансов.

Некоторое время мы играли молча, сосредоточенно наблюдая друг за другом. Игра с незнакомым противником поначалу всегда доставляет совершенно особенное удовольствие; впрочем, и понервничать приходится.

Первую партию я продул. Без особого, правда, позора: к моменту окончания игры мои шашки уже стояли дома, все до единой, и даже «на двор» пару штук я успел вывести. Зато следующая игра была моя. Мне отчаянно везло, удалось даже запереть несколько шашек противника и долго не выпускать их на волю. Выиграв партию, я расслабился и обнаружил, что вполне готов к светскому общению. Поблагодарил своего попутчика за отличную идею, предложил ему пива. Он отказался, неожиданно резко.

– Не пью эту гадость. И вам не советую. Взор человечий от него мутится, знаете ли, ясность утрачивает… От пива тупеют, соловеют и, в конечном счете, жиреют. Если уж приспичило выпить, пусть это будут крепкие напитки. В них есть нечто честное… Нет, вы-то, конечно, поступайте как вам угодно, мое дело предупредить о последствиях.

Ненавижу поучения, но тут почему-то скушал замечание партнера по игре, не поперхнувшись, да еще и жестянку с «влагой Вальхаллы» обратно в упаковку затолкал. То ли потому, что сам не слишком люблю сонную пивную одурь, то ли просто почувствовал по тону собеседника, что у него нет намерения навязать мне бесценное свое мнение. Просто сказал человек, потому как к слову пришлось, без потаенной цели перевоспитать, повлиять, переделать меня по образу своему и подобию. Так отстраненно, кстати, мало кто умеет делать замечания. Высокий штиль! Профессиональное это у него, что ли?..

– Вы врач? – почти не сомневаясь, поинтересовался я.

– Отчасти, – Карл Степанович неопределенно пожал плечами, поморщился, словно бы от зубной боли, и тут же оживился: – Вот воды минеральной я выпью с удовольствием, если предложите. А потом, пожалуй, угощу вас темным кубинским ромом. Может, проигрывать начнете, – лукаво добавил он, покосившись на только что брошенные мною кости: выпали две четверки. Не самый мелкий дубль, для игрока в нарды дело наипервейшей важности.

– Не откажусь от такого эксперимента, – я поспешно открыл бутылку «Куяльника».

Теплая целебная вода с шипением окропила многострадальные мои джинсы. Награда, впрочем, не замедлила воспоследовать: из нагрудного кармана Карла Степановича была извлечена посеребренная фляга музейных кровей. Обещанный темный ром оказался напитком богов и членов их семей.

Проигрывать я, однако, не начал. По крайней мере, ничего катастрофического на моем поле не произошло. Игра продолжалась с переменным успехом, текла ровно, без особых волнений, немудрено, что у меня язык развязался.