Леди-кошка

Даже название села говорило само за себя. Чернобог – злой бог, приносящий несчастье. В некоторых источниках упоминалось, что живет он в Нави – царстве мертвых. «В Нави, в Черных горах, в клубок свился сам Черный Змей», – прочитал Олег, вспоминая облачного змея, увиденного им над школой. Нет, чует сердце, не просто так все это, уж слишком много совпадений. Но и делать выводы пока рановато – надо бы узнать побольше…

Между делом Волков заглянул «ВКонтакт». Алиса молчала, как партизанка. Ничего нового. Зато только он успел зайти на свою страницу, пришло сообщение от Лизы.

«Ты на меня сердишься? – писала она. – ПРОСТИ, ПРОСТИ! Больше так не буду! Сама не знаю, что на меня нашло! МИР? ОКИ?»

Половина слов капслоком. Странно, от нее даже при переписке слишком много шума. При таком напоре легче согласиться, чем объяснить свой отказ.

«Мир», – ответил он.

«А Панова до сих пор за тобой бегает?» – тут же пришел новый вопрос.

Олег вздохнул. Бывают люди, которым только дай палец – по локоть руку откусят.

«С чего ты взяла?» – быстро напечатал Олег на Маленьком Брате, продолжая на Большом Брате поиск краеведческих материалов.

«Ну как же?! Кто у нас знаменитый В.О.?!!!!!»

«Хочу тебя расстроить – это не я», – ответил Олег и пожалел об этом, потому что Лиза тут же живо принялась интересоваться подробностями.

«Он не из наших», – Волков выбрал эту осторожную формулировку, чтобы не выдавать Алису. Наверняка ей не слишком понравится, что в ее личную жизнь лезут всякие любопытные.

Разумеется, Лиза все же попыталась вытрясти из Олега подробности, пришлось спешно выходить из онлайна, так и не расспросив ее на предмет необычного.

Спать хотелось ужасно, и Олег, посидев еще немного за поисками, вскоре упал на кровать и заснул.

Приснился ему весьма странный сон.

Воздух был неподвижным и раскаленным, словно в разогретой печке. Небо – бледное, словно выцветшее – без единого облачка. Под ногами – песок. Горячий, обжигающий босые ноги. Солнце, отражаясь от него, слепило глаза.

Олег медленно брел, увязая по щиколотку в этом песке, в веренице людей, одетых так же, как и он, всего лишь в обернутую вокруг бедер тряпку. На стертом до крови плече – толстая деревянная палка, с помощью которой все они, словно муравьи, волокут огромный каменный блок. Тащить его тяжело, тем более что от жары голова гудит медным колоколом, а мысли, кажется, сплавились в тяжелый неподвижный ком, но Олег, как и его товарищи по несчастью, все переставляет и переставляет ноги.

Идущий впереди высокий нескладный парень глухо застонал и вдруг рухнул на колени, истерично бормоча:

– Не могу! Не могу! Не могу так больше!

Только теперь, когда процессия остановилась и Олег отер щиплющий глаза пот, он понял, что знает этого парня. Это Витька из параллельного, одноклассник Алисы. Во сне Олег даже не удивился такому повороту событий.

Хотя у него и не было времени удивляться. Грозно щелкнул кнут. «Жесткий, из буйволиной кожи», – подумалось почему-то Олегу. На спине Витьки вздулась ярко-малиновая полоса.

– Работай! – рявкнул отрывистый нечеловеческий голос, и Витька, захлебывающийся в сухих рыданиях, вдруг замолчал. Затрясшись мелкой дрожью, он попытался подняться, но снова упал.

Олег перевел взгляд на надсмотрщика с кнутом. На плечах этого дочерна загорелого, очень мускулистого человека красовалась черная шакалья голова. Трудно различить эмоции на звериной морде, однако Волков чувствовал: шакалоголовый в гневе, еще немного – и кнут заработает снова, и тогда неизвестно, уцелеет ли Витька.

Олег шагнул вперед и под немигающим взглядом охранника поднял Витю.

– В строй! – рыкнул шакалоголовый, выразительно приподняв руку с кнутом.

Олег вернулся в строй. Витька, успевший хоть немного перевести дух, тоже поднырнул под палку, и они снова потащили свою неподъемную ношу туда, где на горизонте возвышались контуры недостроенной пирамиды.

В тусклом небе медленными кругами летала какая-то птица…

Он проснулся, чувствуя, как болит от натуги спина, и вытер ладонью со лба несуществующий пот. Сон был до ужаса, до дрожи реальным.

– Однако… Если мне каждую ночь такая гадость снится, неудивительно, что я устаю, – пробормотал Олег, глядя на алую полоску рассвета, уже окрасившую небо.

В ногах кровати завозился Чудик.