Незнакомка в зеркале

Налоги.

Вот оно. Хотя декларации не обязательно хранить больше трех лет, кажется, она ни одной не удаляла. Это просто факты, как и все прочие, только старые.

Обретя цель, Лизетт села перед компьютером, поразмыслила, затем встала и отключила модем. Можно ли отследить ее действия через модем? Неизвестно, но осторожность не повредит. Открыла корневую директорию своего диска и нажала на папку «Налоги». Пытаясь защититься от головной боли, тихо бормотала, что просто чистит диск от ненужных файлов. Вот и все. Обычное дело, а совсем не попытка оживить болезненные воспоминания.

Едва увидела документы только за последние три года, как в голове предупреждающе застучало. Лизетт закрыла глаза и мысленно переключилась на шоу, которое накануне вечером смотрела по телевизору, потом на соседскую собаку – мохнатую вредную шавку. Лизетт любила собак, но этот уродец – настоящая заноза в заднице. Намеренно сосредоточилась на песне, которую услышала вчера по радио, от навязчивого мотивчика невозможно избавиться, разве что сознательно начать напевать что-то другое, такое же прилипчивое, чтобы две мелодии аннигилировали друг друга. К ее облегчению, подступающая головная боль исчезла.

Лизетт сделала глубокий вдох и продолжила исследования. Ладно, в папке «Налоги» декларации только за три последних года. Вдруг она просто забыла, что удалила более старые файлы? Не бог весть какое важное событие, так что забывчивость в данном случае ничего не означает.

Затем открыла правый ящик стола и вытащила чековую книжку. Лизетт по-прежнему оплачивала счета по старинке, чеком по почте, а не электронным переводом, потому что так казалось более упорядоченным и безопасным, да и более быстрым, черт возьми. Аккуратные тонкие книжечки с оторванными корешками чеков, отдельно за каждый год из последних двух. За третий год – в черной коробке. Лизетт покопалась на дне коробки и вытащила самую старую книжку.

Это ее почерк? Да, несомненно. Были ли какие-то необычные платежи? Очевидно, нет. Пролистала одну книжечку до конца, затем следующую, тревога усилилась. Регулярно платила по счетам, вот и все. Похоже, никогда не интересовалась внешним миром, никогда не ездила в путешествия, не проявляла вообще никакой активности. «Я всегда была такой клушей?» И хотя было страшно углубляться в подобные размышления, все же отметила: нет, вряд ли. Не вяжется. «Черт, тоскливый образ жизни принадлежит мне не больше, чем чужое лицо в зеркале!»

Осенила еще одна идея: кредитные карты. Лизетт вытащила папку с распечатками платежей с двух карт – American Express и Visa. Перелистывая страницы и глядя на перечень расходов, только качала головой. Редкие покупки, по большей части раз или два в месяц, и вполне обычные вещи: бензин, продукты и тому подобное. Самый старый отчет трехлетней давности.

Встала, взяла сумочку и вытащила свою American Express. Выдана три года назад.

Вот дерьмо.

А ведь она не помнит, как подавала заявку и получала эту карту – еще одна часть чудовищной головоломки.

Снова вернулась к отчетности по кредиткам, просмотрела, отмечая, что приобрела. Как и в чековой книжке, ни одна покупка ничего не говорила о ней как о личности, ничего не указывало на ту женщину, которую Лизетт ощущала в глубине души.

Не приобретала ни билетов на концерты, ни каких-либо ювелирных изделий, ни шикарных туфель. Вроде бы даже хорошо, потому что она не помнила, как ходила на концерт, а если купила билет и не пошла, наверняка рассвирепела бы. Ничего выдающегося, финансовые отчеты всегда вызывали тоску, насколько она себя помнила. А вот почему не отражена ни одна покупка боеприпасов…

Внезапная атака застигла врасплох, ударив так жестоко и быстро, и с такой силой, что Лизетт буквально ослепла от боли. Тело затряслось, и она вцепилась в подлокотники, чтобы не упасть на пол. Живот скрутило, чтобы предотвратить приступ рвоты пришлось мысленно забубнить ту навязчивую песенку, что услышала вчера по радио, ту, что ненадолго застряла в голове. Она даже исполнила несколько куплетов – ужасно, потому что невозможно петь эту прилипчивую ерунду. Но да, это был ее голос, именно тот, какой был всегда: слишком глубокий, немного хриплый и совершенно фальшивый. Приятно осознавать, что хотя бы что-то не изменилось.

Когда головная боль стихла до терпимого уровня и удалось взять себя в руки, Лизетт присела на минуту, обдумывая, что еще проверить. Наконец снова подключила модем к компьютеру, дождалась соединения и нажала на кнопку «История» во вкладках, не в поисках чего-то необычного, что выпало из памяти со вчерашнего дня, всего лишь из любопытства, вот и все. Не копалась, ища недостающие два года, просто проглядывала от нечего делать.