Код фортуны

Она закусила нижнюю губу и помотала головой, словно пытаясь прогнать нежелательные мысли.

«Поздно уже сожалеть об этом, – осадил ее внутренний голос, занявший позицию адвоката, тогда как сама Инга выступала прокурором. – Ты сделала все, что могла. Остальное уже не от тебя зависело». – «Да, но я ошиблась, ошиблась!» – «Ты не бог, – безжалостно напомнил внутренний голос. – И не сыщик», – строго добавил он вновь шевельнувшейся жажде мщения.

* * *

Алексей Чернов сидел за столом в своем домашнем кабинете и, рассеянно смоля уже третью по счету сигарету, неаккуратно стряхивал пепел мимо пепельницы. Пепельница не вписывалась в антураж кабинета с антикварным столом из темной древесины и из такого же материала шкафом, с дорогими письменными принадлежностями (Алексей питал слабость к канцелярии и покупал, как ребенок – игрушки, ручки, блокноты, ластики, линейки в больших количествах, но обязательно дорогие), явно дешевая – пластмассовая, выполненная в виде спасательного круга с написанным по его окружности названием городка. Но бесценная уже потому, что ее ему подарила дочь.

Обычно щепетильно относящийся к порядку в своем кабинете и следящий за тем, чтобы столешница была до блеска отполирована, сейчас Алексей, казалось, был абсолютно безразличен к тому, что пепел может повредить лак на поверхности стола. Перед ним лежал раскрытый журнал, и он, уже выучив заметку почти наизусть, все не мог найти в себе силы отвести взгляд от заголовка и фотографий.

Сейчас ему вспоминалось лето, завязывающиеся с Ингой отношения – тот момент, когда робкие ростки их любви только-только начинали проклевываться на неплодородной, как им казалось обоим, почве. Он хотел остановиться в воспоминаниях лишь на этом моменте, не идти дальше, но тот счастливый эпизод вытеснялся другим, неприятным, о котором они оба постарались забыть. Тогда Алексею подложили глянцевый журнал, в котором он увидел фотографию девушки, в которую успел влюбиться, в обществе… другой девушки. И ничего бы страшного в этом не было, если бы не провокационные пояснения к снимкам, намекающие на отнюдь не дружеские отношения между девушками. Как он тогда разозлился на Ингу! Посчитал, будто она его обманула, предала, посмеялась над ним.

К этим воспоминаниям его толкала заметка, прочитанная утром в журнале. Только в этот раз он, в отличие от прошлого, сам купил журнал, увидев заголовок на обложке.

С фотографии на него смотрело улыбающееся лицо молодой девушки – симпатичное, с нежными веснушками на тонком носу, которые не замаскировал даже грим, с большими, как у инопланетянки, зелеными глазами и высокими скулами. Узнаваемое лицо, растиражированное СМИ. А заголовок заметки, которую и сопровождали фотографии, гласил, что знаменитую певицу нашли два дня назад после концерта задушенной в гримерке.

Но и не это было главным, что заставило Алексея рассеянно курить сигарету за сигаретой и большими глотками пить из стремительно пустевшего бокала коньяк. А то, что в заметке упоминалось также имя Инги, выставленной причем не в лучшем свете.

В частности, вновь вытащили на свет историю о былой связи между девушками. Отыгрались здесь на полную катушку, и больше всех досталось Инге. Потом ясно намекали на то, что в загадочном убийстве певицы может быть замешана она: нашлись свидетели того, как Инга ушла за кулисы после концерта вместе с Лёкой, пробыла там какое-то время, а потом певицу и нашли задушенной.

Алексей со стуком поставил пустой стакан на стол и, решившись, сгреб журнал и швырнул его себе за спину.

– Сволочи! Дряни! – процедил он в адрес журналистов и сжал кулаки.

Ему надо позвонить Инге. Но он почему-то медлил, без особых на то причин. Понимал, что она сейчас находится в плачевном состоянии – и из-за гибели бывшей подруги (в этом месте Алексей брезгливо поморщился: все еще никак не мог примириться с тем, что у его любимой был опыт однополых отношений), и из-за ушата грязи, выплеснутой на нее в прессе (это он еще в Интернет не выходил!), и из-за выдвинутых в ее адрес обвинений. Но не мог заставить себя взять мобильный и набрать знакомый номер. Будто что-то не давало ему сделать это.

А время утекало, как тающая весной сосулька. И каждая минута промедления играла не в его пользу.

Алексей косился на лежащий перед ним мобильный, но не касался его. Ведь по большому счету, как любящий мужчина, переживающий за свою девушку, он должен был не только обрывать ее телефон, а уже мчаться по направлению к аэропорту, чтобы успеть на ближайший самолет в Москву. А вместо этого он сидел, топя себя в рефлексии, и гонял в памяти воспоминания о том досадном летнем эпизоде с подкинутым журналом. И представлял себе подробности отношений Инги и Лёки. Никогда, до этого момента никогда он не думал об этом. И даже не потому, что старательно избегал подобных мыслей, просто ему вообще не приходило в голову думать об этом.